— Совсем голый?
— Да не совсем. Что-то на нем есть, да только такое, что и не приметишь.
— И вы его в сельсовет пустили — голого?
— Я сказала, что в трусах сюда негоже, а он говорит, что это не трусы, а шорты, то есть коротенькие штанишки.
— Так что же он — пионер?
— Да с бородой же! Ну, я и в этих шортах не пустила. Говорю: без председателя сельсовета не могу.
— А что же мне с ними делать?
— Вы ему авторитетно скажите.
— А приехали зачем?
— Говорят: гусиный вопрос.
— Гусиный?
— Дали мне задание, чтобы подготовила справку о количестве гусей на территории нашего сельсовета в частном секторе и в коллективном пользовании, сколько голых, а сколько оперенных, какой процент падежа, а сколько выжило…
Гриша слушал и ушам своим не верил. Наконец он пришел в себя.
— Ганна Афанасьевна, а не могли бы мы купить робота?
— Робота? Что вы, Григорий Васильевич, разве это возможно?
— Теперь нет ничего невозможного. Купить такую железную чертовщину, чтобы стояла здесь и железным голосом отвечала на все глупости, которые взбредут кому-то в голову!
— У нас нет ассигнований даже на простенького робота, — объяснила ему Ганна Афанасьевна, — а вы еще такого хотите, чтобы говорил! Он же, наверное, очень дорого стоит.
— А мы с вами, выходит, бесплатные?
— Да я же не знаю.
— Ну, ладно, Ганна Афанасьевна. Будем отбивать штурм гусиной комиссии. Вы уже подготовили справку?
— Готовлю.
— Я пойду позвоню Зиньке Федоровне, а потом уж мы с вами подумаем, как и что.
— Я бы вам, Григорий Васильевич, посоветовала знаете что?
— А что?
— Поговорите со Свиридоном Карповичем. Он человек опытный…
Гриша хлопнул себя по лбу. В самом деле: почему он индивидуально отдувался до сих пор перед всеми проверками и не попросил совета ни у кого, в особенности же у такого мудрого человека, как Свиридон Карпович?
— Благодарю, Ганна Афанасьевна, — растроганно промолвил он. — Свиридон Карпович уже здесь?
— Я позвонила ему, сейчас будет.
— Вот уж благодарю вас, так благодарю!
Гриша даже руку поцеловал бы Ганне Афанасьевне, если бы умел, но, к сожалению, в селе почему-то не заведено целовать рук так же, как никто никогда не употребляет слова «труд», хотя трудятся там люди упорно и самоотверженно, от рождения и до самой смерти.
По телефону Гриша разыскал Зиньку Федоровну и конспективно рассказал ей про мороку с проверками и про все свои злоключения.
— Почему же не говорил об этом? — спокойно спросила Зинька Федоровна.
— Не хотел беспокоить. Думал: само пройдет. А оно…
— Ты, наверное, газет не читаешь.
— А что?
— Читал бы, так знал бы. То «Под шелест анонимок», то «Карась, которого не было», то про шестьдесят две комиссии на один колхоз. Я уже это знаю и отношусь ко всему спокойно.