— Что небо ясное, — отшутился он. — Но, пока все равно лучше ничего не предпринимать. Ты же понимаешь?
— Да.
Студеный воздух холодил разгоряченную после боя кожу. Небо окрасилось в предрассветные тона серого, алого, золотого. От тех туч, что совсем недавно застилали горизонт, не осталось и следа, океан, словно уснул, успокоившись и превратившись в смиренное черное полотно от края до края, куда хватало сил увидеть. Он стоял на самом носу своего корабля. Сейчас, его зеленые глаза казались совершенно бесцветными, словно кто-то неосторожно задул то пламя, что некогда плескалось на самом их дне. Его черные длинные волосы рассыпались на поникших плечах. Он смотрел куда-то, куда невозможно было заглянуть человеческому взору. Кисти его рук то и дело нервно подрагивали, сжимая и разжимая кулаки. Соленые брызги от разрезаемых кораблем волн, мелкой россыпью опускались на его одежды и лицо. Но, Брэйдан совершенно не замечал этого. Сейчас, всем своим естеством, всей своей сутью, он был очень далеко отсюда. Он не видел того, как на самом краю горизонта появилось багряное солнце, казалось, не замечал он и того, что сейчас происходило на корабле. Все его мысли были обращены к той, что так опрометчиво решила покинуть его, хотя обещала, что будет в безопасности. Обещала, что выживет несмотря ни на что! Говорила, что сможет позаботиться о себе. И, вот оно, как вышло… Как она могла оставить его одного…
— Опять один? Зачем мне это? — его голоса не было слышно, шевелились лишь губы тихо и безмолвно.
Прошедшая ночь, словно вечно живущий кошмар не отпускала его разум ни на секунду. Он помнил все, до мельчайших деталей, помнил и без конца прокручивал перед мысленным взором. Тот момент, когда эта глупая женщина, влезла между ними, он помнил особенно хорошо! Как и то, с какой силой отшвырнула она его в сторону, не давая возможности что-то исправить. Помнил и то, как оттеснил брата, как можно дальше от неё, не давая ему ни малейшего шанса добраться до Дэй. Только вот, он уже использовал свой шанс…
В тот миг, когда взгляд Брэйдана упал на окровавленный клинок; когда понял, чья кровь осталась на руках брата, было уже поздно.
'Несколько жалких секунд, и уже ничего нельзя сделать?! Как такое может быть?! Как…', вопрос, на который он не мог найти ответа. Именно он разъедал ему душу, словно кислота, прожигая её насквозь.
В тот момент, когда осознание произошедшего стало для него отчетливо ясным, он позволил себе слабость. Выбрал её, отступил, упустив шанс закончить эту войну, бросился туда, где была она, но опоздал.