— Скажи, мальчик, с тобой что-то произошло, почему ты боишься того, когда тебя трогают или…, — он неловко замялся, — находиться наедине с мужчиной? — выпалил он на одном дыхании.
Мысленно призывая себя к спокойствию, я скрипнула зубами, стиснув здоровый кулак, чтобы не искушать судьбу, я так же хмуро посмотрела в ответ на северянина.
— Нет, — процедила сквозь зубы. — Я просто не люблю, когда ко мне прикасаются, потому что мне это не нравится, — чеканя каждое слово, сказала я. И, подумав, что врать, так врать, закончила. — У меня, как у любого послушника Ю Хэ, есть татуировка во всю спину, которая весьма красноречиво говорит о том, что я собственность Императора, — и это было правдой, у каждого из стражников была такая наколка. — Это дракон на голове, которого лежит человеческая рука, и, если, другие, — кивнула головой в сторону, где остались стражники принцессы, — смирились, то я нет. Каждый раз, смотря на себя со стороны, я понимаю, что всего лишь раб и мне это противно!
Брэйдан озадаченно замолчал, потом перевел на меня потемневший взгляд и сказал:
— У нас нет рабства — это отвратительно каждому из нас. Обнажи плечо, большего не потребуется.
Стараясь скрыть облегчение, я аккуратно расстегнула пуговички на куртке, развязала шнуровку на рубашке и оголила пострадавшее плечо.
Брэйдан осторожно подошел ко мне со спины, прохладные пальцы, нежно коснулись побагровевшей кожи, я невольно вздрогнула от его касания. Нежное тепло начало разливаться по пострадавшей руке. Вдруг захотелось спать или хотя бы прилечь. Брэйдан, словно почувствовав, что я едва могу сидеть, притянул меня к себе так, что я могла облокотиться спиной о его ноги, и положил ладонь мне на плечо. Меня словно стрелой пронзило, но, не смотря на это, я была не в состоянии пошевелиться. Почувствовала лишь, как по капле втекает в мое тело энергия, как разливается она по руке приятным теплом, как уходит боль и становится легче дышать.
— Лучше? — несколько отстранено и задумчиво, спросил он.
— Да, — тихо прошептала я, стараясь подняться на ноги.
Но, Брэйдан ловко нагнулся и поднял меня на руках.
— Пока нельзя двигаться и лучше поспать, — это были последние слова, которые я услышала в этот долгий вечер. Заботливый сон сомкнул веки и тихая, безмятежная тьма, приняла в свои объятия мой разум.
Проснулась, как от рывка. Утренний полумрак ещё не успел рассеяться, солнце только начинало расцвечивать предрассветную хмарь на горизонте. Лагерь спал безмятежным сном. Сегодня в карауле стояли аирцы, северяне, казалось, спали крепко и безмятежно. Во всяком случае, храп над их маленьким лагерем стоял такой, что даже палатка принцессы трепетала, как от сильного ветра.