Инстинктивно я почувствовала его замешательство.
— Я тебя расстроил? Ко мне не так много приходит людей, поэтому я мог вести себя немного грубовато, но я не обижу тебя, — пояснил он.
— Вы не расстроили меня, мистер Карсон. Я с нетерпением буду ждать пятницы.
Я сделала шаг в сторону двери, он оказался перед ней раньше меня, чтобы открыть ее передо мной. Какой сюрприз — оказывается он был джентльменом, несмотря на все свое бахвальство и блеф. Я остановилась на пороге.
— Вы разрешите мне посмотреть вас когда-нибудь, да?
— Что?
— Руками, — эта мысль опьяняла меня. Дотронуться до него, было настолько сильным желанием, что даже крошечные волоски у меня на руках встали дыбом.
— У меня имеются шрамы, — пробормотал он.
— Я знаю, — прошептала я. — Шрамы для меня не безобразны, они всего лишь очертания.
— Эээ.
— Так вы позволите мне вас посмотреть?
— Да, — его голос звучал хрипло.
— До пятницы, — торжественно произнесла я.
— До завтра, — ответил он.
Я развернулась и стала спускаться вниз по ступенькам крыльца. Осторожно двигаясь по дороге, с палкой впереди, я дошла до машины без происшествий, открыла пассажирскую дверь и проскользнула внутрь. Прежде чем я закрыла дверь, Элейн набросились на меня.
— Что там случилось? Почему ты так долго?
— Не забрасывай меня вопросами, Элейн. Я всего лишь была там двадцать минут, — сказала я, потянув за ремень безопасности.
Она пару секунд молчала.
— А кажется, что час. Я как раз собиралась выломать его дверь и ринуться спасать тебя.
Я засмеялась, представив, как Элейн будет выламывать дверь в доме Кита, чтобы меня спасти. Я любила ее до смерти, но Элейн была самой большой трусихой на свете.
— Ну? — подстегнула она.
— На самом деле, все было довольно увлекательно, — сказала я с улыбкой.
— Рассказывай с самого начала и ничего не упускай, — настояла она, выруливая на проселочную дорогу. Она заставила меня рассказать ей все в деталях, пока везла обратно в городскую жизнь, не такую трудную и прекрасную, какая была в домике у Кита Карсона.
Сердце колотилось так, как будто готово было, к чертовой матери, взорваться, член был жестким и мучительно давил на молнию джинсов. Такое чувство, словно вся кровь прилила к моему чертовому члену!
Я умирал от желания.
Никогда ни одна женщина, да еще одетая в пальто, не оказывала на меня такое разрушительное воздействие. В мозгу носились всевозможные мысли. Не просто мысли, а всевозможные грязные фантазии, словно я был каким-то озабоченным подростком.
Я, бл*ть, поднимаю ее юбку.
Она стонет.
На ней нет нижнего белья.
Я, бл*ть, широко расставляю ее ноги.