Когда Эйтиннэ заговорила, все было на другом языке, но я понимала слова. Кайлих позаботилась.
- Я позвала вас сюда, чтобы договориться, - сказала Эйтиннэ командирским голосом, который я никогда не слышала от нее. Одна женщина начала возражать, но сила Эйтиннэ рассекла костер так резко, что заткнула ее. - Я не давала тебе разрешения говорить.
Я дернулась, вспоминая голос Лоннраха у моего уха, шепот сквозь сжатые зубы. “Я не говорил, что ты можешь двигаться”.
Это не та Эйтиннэ, которую я знаю, Эйтиннэ, что спасла мне жизнь. Которая предложила забрать мои воспоминания о Лоннрахе, чтобы облегчить мою боль. Она говорит, как он, будто ей плевать на людей.
Более того, она стоит со всей уверенностью воина, лидера: плечи отброшены назад, подбородок высоко поднят, и те странные глаза, полные огня. Сокол на ее плече вскидывает крылья и резко взмахивает ими. Она ощущается неумолимой, могущественной, устрашающей, как ее мать.
Эта Эйтиннэ никогда не запиралась под землей на две тысячи лет мучений.
Она снова заговорила, обходя костер по кругу и наблюдая за женщинами тем непроницаемым взглядом.
- Никому из вас не следует бояться меня. Я не из тех, кто убивал ваши семьи. - она остановилась, ее кожа светилась. Она великолепна: устрашающая и такая бесчеловечная. - Но я могу предложить вам отомстить тому, кто сделал это.
Я посмотрела на Кайлих. Ее взгляд ожесточился, глаза запали в костлявое лицо. Что бы Эйтиннэ ни собиралась сделать - это источник гнева ее матери.
“Моя дочь, Эйтиннэ, никогда не должна была создавать Соколиных Охотниц”.
Волна непонимания прошла через группу. Женщина, которая пыталась говорить ранее, внезапно обрела голос, хриплый, едва слышимый.
- Это ловушка.
Я ожидала, что Эйтиннэ ответит так же жестко, как делала раньше. Но вместо этого я увидела вспышку в ее взгляде, слабость за этой тяжелой броней. Она тоже горюет.
- Никаких ловушек. Никакого обмана. Я хочу, чтобы вы взяли у него то, что он украл у вас, - затем прошептала. То, что только я могла едва уловить: - То, что он украл у меня.
- Что это значит? - спросила я Кайлих. Я не хотела спрашивать, но мне надо знать. - Что он украл?
Кайлих облокотилась на свой посох; отчего земля промерзла вокруг моих босых ног.
- Она горюет о потери своих подданных. Которых убил мой сын. Моя дочь родилась такой мягкой. Призвать людей, чтобы сражались на ее стороне в войне … - она скривила губы в отвращении. - Я бы сама убила ее за это, если бы могла.
Ее подданные? Кусочки начали складываться: я сложила вместе истории и все, что знала о Киаране и Эйтиннэ. Все, что выучила о фейри.