Но ты убил ее, я практически указала на это. Я ничего не сказала; я удерживаю взгляд на сугробах снаружи, освещенных золотом уличных ламп.
- Даже Сорчу? - спрашиваю я неуверенно, а затем желаю, чтобы я этого не делала. Это только предположение, глупое предположение.
Киаран тут же посмотрел на меня, но я не встретила его взгляда.
- Она и это тебе показала?
Хотела бы я быть не права. Я не хотела быть правой. Слезы выступили из глаз.
- Ей не нужно было, - сказала я. - Я видела, как Сорча смотрит на тебя, - точно так же, как делаю это я.
Рука Киарана сжалась в кулак.
- Сорча была моей супругой, - ровно проговорил он.
Мои пальцы дотянулись до шрама, который удерживал воспоминание о том, когда я впервые встретила Сорчу, когда я впервые поняла, что они с Киараном знали друг друга. “Ты все еще связан своей клятвой со мной. Feadhgachre. Всегда и навечно, помнишь?”
- Тогда твоя клятва…
- Это древний обычай давать клятву своему супругу. Поэтому я произнес ее, и это связало нас вместе.
“Он заставит тебя думать, что заботится о тебе. Кадамаху на всех наплевать, и уж точно на тебя”.
Мне бы хотелось, чтобы Киаран рассказал мне все это, прежде чем мы начали бегать по улицам ночью и убивать монстров. Ничего из этого не было важно тогда, потому что Киаран был моим средством достижения цели. С ним я планировала достигнуть своей мести. Обучиться всему, что он знает, и вырвать ее сердце так же, как она сделала с моей мамой. Зуб за зуб.
Но теперь … теперь мне бы хотелось, чтобы у него не было прошлого, чтобы он начал с чистого листа, когда спас мою жизнь и прошептал четыре слова: мы убьем их всех. Тогда не ранило бы так сильно то, что фейри, убившая мою маму, была так же его супругой.
- Тогда как ты встретил Охотницу? - спросила я, больше не желая говорить о Сорче.
Легкая улыбка заиграла на его лице.
- Она пыталась убить меня.
Большинство людей было бы встревожено попыткой убийства, но Киаран, кажется, рассматривает это как флирт или лесть - возможно оба варианта.
- И это, должно быть, согрело твое темное Неблагое сердце.
- Конечно же нет, - произнес Киаран. - Но после нескольких попыток я начал восхищаться ее упорством, - его лицо смягчилось. - Это была первая эмоция, которую я познал за тысячи лет, и я захотел узнать ее.
Что-то пробудилось во мне, что-то, чего я не чувствовала долгое время. Я с трудом узнала это вначале, это так странно для меня: я ревную. Я знала о другой Охотнице, и что Киаран любил ее, но слушать об этом - все равно, что нож повернули в моем животе.
Я ничего не говорю, если бы сказала, то не уверена, что смогла бы удержать ревность вдали от голоса.