- Он был пустым, полагаю?
Деррик взглянул на меня, как будто я внезапно стала ненормальной.
- Конечно, глупый человечишко. Кто пользуется пустым шкафом? Как ты можешь разгуливать в этой отвратительной одежде, выданной твоей подругой, только потому, что Огоньки обслюнявили всю твою кожу? - огоньки обслюнявили? О Боже. Он начал шить снова, двигаясь так быстро, что я видела лишь поток света. - Я даже сделал для тебя шелк. Намного лучше, чем ваш человеческий шелк, не то что бы ты просила меня об этом раньше…
Я посмотрела на него с подозрением. В нормальном состоянии пикси двигаются быстро, но он делает те же раздражительные движения, которые делает, когда…
- Кто-то дал тебе меда?
- Эйтиннэ дала мне только крошечный глоточек, - он вытягивает большой и указательный палец, показывая часть. - Глоточек. Я люблю ее. Я должен сшить для нее платье.
О, ради Бога. Из-за меда Деррик становится чрезвычайно активным. Шьет, чистит, полирует. Он мог сшить сезонный гардероб после миски.
- Нам больше не нужны платья. Здесь нет никаких балов или собраний. Помнишь?
Он остановился и взглянул на меня.
- Только потому, что миру конец, ты больше не можешь одеть что-то необычное?
Я вздохнула. Это должно быть ловушка. Есть ли правильный ответ на этот вопрос?
- Хорошо, но…
- Отлично! В любом случае, я сделал это для тебя, - Деррик бросил мне одежду, и так как я все еще замедленна от укусов Огоньков, то не смогла поймать ее. Она кучей свалилась у моих ног. - Одежда для охоты. Теперь будь любезна, сними эту отвратительную, неподходящую, пахнущую слюной Огоньков одежду, и одень эту.
- Ты - чудо, - сказала я сухо. - Я так и сделаю, - я оглядела одежду, в которую меня переодела Кэтрин. На вид она не принадлежит ей - примерно на 2 размера больше, и я тону в рубашке. Я, наверно, нелепо выгляжу.
- Ничего, что ты плохо пахнешь, - сказал Деррик спокойно. - Ты все равно моя фаворитка.
Он отвернулся, продолжая шить наряд, который оставил на середине, когда я зашла, намекнув мне закрыть за собой дверь и оставить его в покое. Я уважаю его желания, поэтому лишь наклоняюсь, чтобы взять охапку вещей у моих ног.
Я разложила одежду на кровати. Шерсть безупречно соткана, я не думала, что шерсть может быть такой мягкой. Сшито, конечно, идеально. Пикси никогда не делали что-то менее, чем идеальное.
Я медленно переоделась, отмечая, как сильно болят мышцы. Пока одевалась, я заметила новые раны на руках и ногах. Крошечные укусы от огоньков сейчас заживают.
Овальное зеркало в углу комнаты со всех сторон показывает мое тело. Даже раньше, до того как начала охотиться, я никогда не соответствовала идеалу красоты, ожидаемой от женщины в обществе: моя кожа была столь веснушчатой, что моя гувернантка как-то посоветовала мне смазывать ее сливками, чтобы достигнуть гладкой кожи цвета слоновой кости. Сейчас же мои ровесники посчитали бы меня слишком мускулистой, а оспины и углубления от моих излеченных ран - неженскими и, в их умах, нежелательными.