Было время, когда я бы рассказала Гэвину, что мои шрамы рассказывают историю убийства каждого фейри. Как я училась, чтобы убить одну фейри, которую больше всего хотела. Я бы сказала, что они моя своего рода гордость, мои победные медали. Мои шрамы рассказывают историю о девочке, которая уничтожала саму себя, пока не осталась мстительная Охотница из зеркал.
Вещи, которые стали более значимыми в моей тюрьме, не имели ничего общего с местью или жаждой убивать фейри, или с тем, чтобы быть Охотницей. Это были танцы. Смех. Горе и дружба. Крепкие объятья и тяжелые прощанья. Украденные поцелуи под кровавой луной.
- Нет, - тихо говорю я, - они рассказывают о том, как я снова стала человеком.
Глава 19.
Я проспала весь следующий день. И, хотя мои конечности все еще дрожали, когда я вылезла из кровати, я была в состоянии твердой походкой пройти к своему шкафу. Прислонившись ухом к двери, я улыбнулась, когда услышала, как Деррик напевает похабные песенки. Его голос приглушил шелест ткани.
Я дважды постучала, прежде чем открыть дверь. И вот он, растянувшийся на горе разноцветных шелков, держит в руках иголки с нитками.
- Айлииииэн, - пропел он, крылья запорхали веером позади него, - тебе лучше! Ты проснулась! Выглядишь так, будто тебя переехал поезд, а потом бросили в реку.
Прислонившись к дверной раме, я сказала:
- Должен был добавить в конце про укусы, не так ли? - я согнула руки, ноги, они все еще болели. - В любом случае, клянусь, это хуже. Огоньки злобные.
Золотой ореол Деррика стал красным от напоминания.
- Я должен был понять, что Видящий врет. Если бы он не был твоим другом, я бы снял с него кожу и взял ее в качестве трофея, - он останавливается на одной из тканей, глубокого королевского синего цвета. - Но так как ты, кажется, дорожишь его жизнью, я лишь укусил ублюдка за руку. Зуб за зуб. У него был привкус страдания.
- И, я вижу, в последствие ты вернулся в мой шкаф.
Деррик продел нить в иголку, которая почти в половину размера всего его тела.
- Я был так счастлив, что ты создала его для меня! Я спал в своей собственной версии твоего шкафа последние три года, и он никогда не пах так же. Только деревом. Я ненавижу запах дерева, - он взглянул на меня. - Ты снова заставила его пахнуть розами. И милыми водопадами, - он лениво улыбнулся, - и девушками.
Я почти сказала ему, что не делала шкаф специально для него, но он выглядел таким довольным, что сказав это, я выглядела бы как зануда. Вздохнув, я поддела одну из тканей пальцем ноги.
- Что это?
- Я шью платья. Когда я пришел сюда, шкаф выглядел будто ад.