А вот тут он крупно ошибался.
Напрасно он, сволочь самонадеянная, оставил мне руки свободными. Я криво улыбнулась в ответ, не сводя глаз с его поганой морды, словно непонятливая дурочка. А в это самое время, в растянувшиеся до бесконечности секунды, пальцы моей правой руки нащупали лежавший на бабулиной тумбочке булыжник (какое счастье, что я его не выкинула!) и крепко сомкнулись на нем. Я почувствовала, как мышцы его руки напряглись, и в тот же момент моя рука с зажатым в ней булыжником описала стремительный полукруг, и булыжник со всей силы опустился ему сверху на темя.
Раздался смачный треск. Ублюдок замер, пошатнувшись. В глазах у него плеснулось изумление. А из-под челки, по лбу, на удивление быстро потекла струйка черной крови. Ублюдка снова качнуло. Я метнулась в сторону и еще раз его ударила – теперь сбоку, по затылку. Руки у него упали вниз, он как-то странно не то хмыкнул, не то хрюкнул, и на подгибающихся ногах сделал пару коротеньких шажков вперед, к перилам. Согнулся, безвольно наваливаясь на них всем телом. Звякнул о кафельный пол балкона стилет, выпавший из его внезапно обессилившей руки.
Он все же сумел повернуть голову и посмотреть на меня снизу вверх быстро затуманивающимся взглядом, в котором смешались удивление, злоба и неверие в случившееся. Но на большее его, к моему счастью, уже не хватило.
Тело его, уже неуправляемое, начало перегибаться через перила, – сначала медленно, а потом все быстрее: оно наклонялось вниз, подчиняясь неумолимому закону земного притяжения. А потом передо мной черным циркулем мелькнули растопыренные ноги, и он без единого звука исчез за перилами балкона. Я зажмурилась. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем снизу донесся глухой стук падения.
Я открыла глаза и тупо уставилась на зажатый в руке окровавленый булыжник. Все-таки он мне пригодился, этот каменюга. Я размахнулась и швырнула его с балкона далеко в сторону. Он прошуршал в листве деревьев и беззвучно исчез в темноте. Я заставила себя подойти к перилам и посмотреть вниз.
Тело моего несостоявшегося убийцы, нелепо раскорячившись, лежало на асфальте прямо под фонарем. Возле головы, видное даже с высоты шестого этажа, расплывалось темное пятно. Я увидела, как в доме загораются огни – сначала в одном окне, затем еще в двух. Потом еще, и еще. Потом снизу отчетливо донесся испуганный женский крик. Я отпрянула от перил, подхватила с пола стилет и бросилась назад в квартиру.
Трясущимися руками я натянула на себя первое, что попалось под руку: джинсы, свитер, плащ. Но сейчас я не думала об изысканных нарядах – надо было срочно убегать. Не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: с минуты на минуты появится милиция, несомненно уже вызванная случайными свидетелями падения. А для милиционеров, тем более из уголовки (что бы там ни писали досужие газетчики про их тупость и некомпетентность), не составит особого труда понять, с балкона какой именно квартиры свалился этот парень. И выяснить, почему он упал – это будет вопросом не очень большого времени. Я, конечно, действовала в пределах необходимой самообороны – так, кажется, это называется. Ведь меня хотели убить, а я защищалась, чем могла. Но это дела не меняет. Пока они со мной разберутся, пока я, а скорее всего выдернутый из волн теплого моря папуля вместе со сворой своих адвокатов, докажут мою невиновность, Антонио наверняка снова доберется до меня. Даже если я буду сидеть в тюрьме. Боюсь, что в тюрьме Антонио даже легче будет заставить меня замолчать навеки. И меня непременно прикончат. Тем более после того, как я нечаянно замочила его киллера. И даже если в тюрьме меня не убьют, не будут ли меня поджидать у выхода из зала суда молчаливые громилы с автоматами?..