Настенные часы в дальнем углу комнаты захрипели и стали мерно отбивать удары. Я посмотрела на ажурные бронзовые стрелки: пять часов дня. Боже мой! Ведь еще не прошло и суток с того момента, как за мной заехали Катерина с Владиком. И столько всего приключилось. А сколько неприятностей еще меня ожидало? К черту! Я отогнала прочь эти мысли и стала слушать Хиппозу.
Она, оказывается, уже звонила в аэропорт (и когда только успела?) и узнала расписание рейсов на Сочи. Есть пара вечерних, на первый из которых я нормально успеваю, если выехать через пол-часа.
– Кстати, а деньги у тебя есть? – вдруг спросила она.
– Да, – ответила я. – Баксов сто двадцать.
– Это кошкины слезы, а не деньги, – презрительно фыркнула Хиппоза. – А если ты, не дай Бог, сразу не состыкуешься с предками? Если тебе надо будет их подождать? Если они, по приезде из Греции, сразу куда-нибудь умотают на пару деньков?
– Куда ж это они умотают из гостиницы? – поинтересовалась я. – Разве что на пляж.
– Ну, на какую-нибудь экскурсию. На озеро Рица, например. Я там в детстве была. С родителями. Супер. Полный рок-н-ролл.
– Какое озеро Рица? Ты спятила, Валентина? Там же война только что прошла!
– Какая такая война? – на полном серьезе поинтересовалась Хиппоза. – Кто с кем воюет?
Вообще-то Хиппоза девушка разумная, но иногда из нее так и лезет чудовищная наивность и дремучесть.
– Фашисты с нашими, – вздохнула я. – Ладно, проехали.
Хиппоза не обратила никакого внимания на мою реплику. Резко встала, подошла к столу и начала выдвигать один за другим ящички, ящики и ящичищи своего необъятного творческого полигона. При этом она с видом Плюшкина что-то недовольно бормотала себе под нос.
– Ага, попались! – наконец радостно воскликнула Хиппоза. – Я знала, знала, что вы где-то здесь, мои маленькие.
Она вернулась и положила мне на колени четыре мятых купюры по сто долларов каждая.
– Держи. Вернешься – отдашь.
Я попыталась было протестовать, но Хиппоза отмахнулась от меня, как от надоедливого насекомого:
– Прекрати. У меня там где-то еще есть. Много.
В этом я не сомневалась.
Мы с ней быстро обговорили последние детали нашей боевой операции и стали одеваться. Все свои шмотки я сложила в белый рюкзачок, который нарыла в шкафу Хиппоза. А оделась я в то, что она мне дала: футболку, теплую американскую солдатскую куртку, гольфы и кроссовки. Размер обуви, слава Богу, у нас был один. Джинсы я тоже не поменяла, осталась в своих. Потом для полноты картины Хиппоза натянула мне на голову бейсболку с эмблемой "Лос-Анжелес Кингс", а на нос нацепила черные очки в стиле пятидесятых. И протянула мне, как я ни отказывалась, свой "волкмэн" и несколько кассет. Чтобы веселей в полете было. Полюбовалась на творение рук своих и довольно сказала: