А я вспоминала Борьку, которого я, конечно, не видела, но он всё равно ходил вместе с нами на колонку и помогал мне с коромыслом. Сам он тоже носил воду, через раз выливая в нашу кадушку.
Я решила, что, на следующей неделе я смогу его заметить.
Мы с Толиком поставили большой бак на плиту, и наполнили его водой, потом сходили в сарай и принесли дров. Немного подумав, я решила растопить печь.
Открыв вьюшку, приоткрыла поддувало, наложила на колосники дров, настрогала щепы и сложила шалашиком в устье печи. Затем скомкала половину газеты, подложила под шалашик и подожгла.
Сначала нехотя, а затем всё охотнее, пламя занялось, но, когда щепки прогорели, более толстые поленья только слегка почернели, и всё пришлось начинать сначала.
Наконец пламя в печи загудело, и я отправилась за углём. Надо же нагреть воды до прихода мамы! Что-то она задерживается.
Насыпала полное ведро, задумавшись. Тяжело! Хорошо, вышел Толик, изгибаясь, потащил тяжёлое ведро. Я подхватила, с другой стороны. Уголь надо было засыпать сверху. Мы, с трудом, отодвинули бак с водой, и я, орудуя совком, засыпала немного угля.
Мама иногда добавляет в уголь воду, размешивает, и закладывает смесь в печку. Тогда печка жарко гудит, а плита становится малиновой. Но я не знаю, сколько воды надо лить, и засыпаю сухой уголь. Он у нас хороший, чёрный, с блестящими кусками, похожий на антрацит, который нам показывали на картинках, на уроках природоведения.
Мама пришла, когда уже закипала вода в баке, и мы, как заправские кочегары, шуровали кочергой в топке.
Мама не стала нас ругать за самодеятельность, предупредила об осторожности, а Толик сказал, что он всегда дома растапливает плиту и готовит на ней еду…
Я слегка, про себя, возмутилась: стоит, и смотрит, как я мучаюсь с растопкой!
Но потом успокоилась, подумав, что Толик подумал, что мне это не впервой.
Мама, покушав и переодевшись, начала готовиться к стирке. Большая стирка бывала у нас через две недели, через неделю мы стирали нижнее бельё, и другие мелочи, включая мою форму.
В большую стирку надо было стирать постельное бельё, а его с трёх кроватей собиралось немало.
Мама поставила на две табуретки большое корыто, нашлось корытце и для меня. Я решила постирать свою форму, свой летний костюмчик, который Толик носил вместо нижнего белья, и наволочки. Если хватит сил, и что-то из одежды Юрика.
Толика мы приставили к баку с горячей водой: наполнять по мере расходования и кочегарить печку. Юрик помогал тем, что не мешал.
- Сейчас, Саша, я схожу к Вале, возьму у неё стиральную доску, у неё две, а ты пока можешь поработать на моей.