— Потом покажешь. Что за глупостями ты занимаешься на этой скамье? Зачем ты приходишь туда, ради Бога!?
— Ни для чего. Я путешествую. Скамьи, это мои суда. Именно поэтому меня называют Васко. Хочешь галет? Поднимаем грот и вперед!
Васко погрузил руки в карманы в поисках своего пакета галет.
— Не нужно галет. Ответь на мой вопрос.
— Он мне не нравится, твой вопрос. Неприятно, когда с тобой так разговаривают.
Адамберг ничего не ответил, поскольку Васко был прав. Комиссар откинулся на теплом стуле, и оба мужчины сидели молча. Адамберг ел. Васко раскладывал и перекладывал свои сокровища на столе, как если бы играл какую-то абсурдную шахматную партию, при этом он покусывал внутреннюю часть щек. Адамберг нашел это трогательным.
— Ты — старый болван, — прошептал он, — и никудышный поэт, и дерьмовый путешественник, и бахвал.
Васко поднял на комиссара мутный взгляд.
— Ты считаешь себя очень сильным, очень хитрым, играя идиота на своей скамейке, — продолжал Адамберг, — но в действительности ты не видишь дальше своего носа, и поэтому твое судно кончит тем, что превратится в обломки кораблекрушения в камере моего комиссариата.
— Почему ты так ругаешься? О чем ты?
— Убери свое дерьмо, — внезапно скомандовал Адамберг, сдвигая рукой разложенное на столе. Ты волнуешься, как малое дитя, над своими цацками, и мы не можем говорить. Убери это дерьмо, я тебе говорю!
— Но почему это ты начинаешь мне приказывать?
— Я не собираюсь тебе приказывать, Васко, я собираюсь тебе кое-что открыть. Кое-что такое большое, что заставит тебя оглохнуть как от сильного ветра с моря, и такое, что затрясет твой плот, за который ты цепляешься: знаешь, что происходит у нас, полицейских, с тех пор как ты там расположился? В тот день, когда ты принес своего лакея? Письма, мой старый приятель, письма от убийцы, в которых он высмеивает нас, письма парня, который убил и который собирается снова убить, письма уверенного в себе негодяя, который хорошо спрятался. Видишь, все совсем не так уж забавно. И все это в то время, как ты располагаешься лагерем напротив нас. Ты мне не веришь?
— Нет, — сказал Васко, спешно рассовывая свои сокровища по конвертам.
— Не спеши, Васко, — сказал Адамберг, поймав его за рукав.
Он достал из пиджака фотокопии пяти писем и положил перед Васко. Старик взглянул на документы и отвернулся. Адамберг насильно засунул их ему в руку, не говоря ни слова. Васко просмотрел их с упрямым видом, а затем оттолкнул.
— Это мне ни о чем не говорит, — загремел он. — Не хочу влезать в ваши дела.
— Ты не понимаешь, Васко: ты уже там, в моих делах. И речь не о том, чтобы знать, хочешь ты туда влезть или нет, а о том, сможешь ли ты оттуда вылезти. Потому что, как ты можешь убедиться, ты уже по горло в дерьме.