— Ага, ага… Вы узе говорили. А что скажете вы, гразданин? Давайте-ка, кстати, сразу ваши фамилии запишем… И адреса. Как? Азарина Марианна Вадимовна…Та-а-к… Магнитогорская… Так… Дом… Квартира… Та-а-к… А вы, значит, Хо-до-ров…Феликс Михайлович… Э! Подождите! Ходоров, говорите?
Следователь нырнул носом в какой-то протокол или дело, кто его знает, и тотчас поднял на меня ликующий взор.
— А мы вас ищем, Ходоров! Часа два узе названиваем — и все впустую. А тут вы сами — красота!
Они меня ищут?!
— Вот так-то! — со злорадством и — мне почудилось, что ли? — с неподдельной грустью сказала Марьяна. — Вы отметьте, пожалуйста, что он как бы сам с повинной… Даже не пытался убежать.
— Ой, да чего зе вы говорите такое! — улыбаясь во весь губастый свой рот, воскликнул следователь. — Мы узе хотели дело открывать о похищении писателя Ходорова! Это зе вас насильно увезли с места происшествия, так зе? — веселясь, обратился он ко мне. — Вот и рассказите теперь подробненько.
Марьяна в изумлении переводила взгляд с него на меня. Следователь заметил это и тотчас пояснил:
— Господин Ходоров был в районе тринадцати часов на телестудии, мы там узнали… На его глазах машина сбила зенщину. Нарушители зе насильно затолкали его в машину и увезли. Это видела морозенщица и еще гразданка одна… Понятно, Азарина? Так я слушаю вас, Феликс Михайлович, как дальше было-то?
Я четко выполнил наказ Джиги. Сбил старушку «опель», не из нашей области, цифры, там где rus, кажется, то ли 54, то ли 94… В машине были трое, один моложавый, с виду армянин, два других русские, им явно за сорок… Одеты они…
Врал я не слишком уверенно, но молоденькому следователю, разумеется, и в голову не могло прийти, что солидный писатель пудрит ему мозги. Правда, его несколько удивило, что нарушители так легко отпустили меня, просто-напросто вышвырнув из машины «где-то в районе дороги на Красную Глинку». Он пожалел, что я точно не запомнил номера — названные мною цифры 8 и, «кажется, 5 или 6» немногим помогут в розыске преступников. На Марьяну он внимания уже не обращал: кое-что уточнил насчет пострадавшей, дал расписаться и целиком отдал время моей персоне. Порасспрашивав еще о деталях и записав адрес, служебный и домашний телефоны, он сообщил, что, если преступники будут задержаны, я непременно понадоблюсь при опознании и меня вызовут.
Когда мы выходили через дворы на проспект Ленина, Марьяна нарушила молчание, которое меня уже тяготило. Но заговаривать первым не хотелось.
— Феликс Михайлович… Вы должны… Если можете… Простите меня, пожалуйста… — Чувствовалось, как трудно дается ей каждое слово. — Я плохо разбираюсь в людях… Ошибаюсь в них… Вот и вам не поверила… А другим…