— Странно… — Анна усмехнулась. — Он что же, снял с него штаны, прежде чем утопить? А потом их сжег? Зачем?
— А ты вот и спроси у него сегодня, зачем.
Дверь скрипнула, открывая просунувшуюся в кабинет загорелую физиономию немолодого щекастого блондина со звездочками старшего лейтенанта милиции.
— Соколов?! — Ларина приветливо закивала. — Здравствуй, Семен Семенович!
Привез?
— Так точно! Ничего, что чуть раньше?
— Нормально, Семен Семенович! Сейчас Виктор Иваныч с вами займется, подберет подходящих мужичков.
— Опознание? — Саврасов кивнул. — На какой час?
— Давай через полчасика, ладно? Бабульку-то чайком угостите, у меня здесь печенье, возьми… А я покопаюсь в твоих бумажках. Да и подумать надо…
— Я про Тургаевку тебе не все успел…
— Потом доскажешь, в бумажках твоих есть? Вот и славно… Иди!
Когда дверь за капитаном закрылась, Анна оглянулась на рыженького визави и улыбнулась ему. Почти по-матерински.
— Так-то, Сережа… Ты извини, но я хочу допросить своего бомжа один на один.
Часок у тебя еще есть, посиди, а там… Есть ведь куда сходить, верно?
— Найду… Да я и сам собирался…
— Вот и славно… Не нравится мне что-то этот Сидоров-Иванов.
— А кому нравятся бомжи?! — ухмыльнулся молоденький следователь. Одно слово — отбросы…
* * *
Несмотря на порывистость и кажущуюся непредсказуемость поступков, следователь Анна Ларина слыла среди своих занудой и крючкотвором. Ни дефицит времени — а у следователей, волочащих порой по десятку дел, он постоянен, — ни «абсолютная ясность» дела, по мнению коллег, самого заурядного, вроде бытовой драки, ни даже нажим или прямое указание руководства не влияли на дотошность, с какой старший лейтенант милиции Ларина обмозговывала, обсасывала, обнюхивала каждую самую невинную прогалинку, оставленную оперативниками в фактуре их рапортов, донесений, справок, служебных записок и протоколов — неважно, обыска ли, опроса или осмотра места происшествия. Порой она доводила их до белого каления, отправляя заниматься и во второй, и в третий раз тем же самым. И только потому, что была упущена какая-нибудь абсолютно несущественная мелочь, казалось бы, не имеющая никакого отношения к существу дела. Поэтому самоуверенность капитана Саврасова была чисто показной, и факт, что он, вернувшись из областного центра, по своей инициативе, не отдохнув, снова отправился в Тургаевку, говорил о том, что в глубине души он был убежден, что Ларина найдет в его действиях не один огрех. Теперь он подстраховался, но полного спокойствия все-таки не ощущал. А портить отношения с Анечкой ему было ну никак нельзя, Виктор уже настроился на их развитие в менее официальном аспекте.