– А вы пожелали сохранить для себя хазарские торги! – обвиняющее воскликнул Евтихий.
– Мы сделали все, что сумели за такое время, – с замкнутым лицом бросил Асмунд.
В искусстве скривить душой он сильно уступал и зятю Мистине, и даже брату Хельги.
– Не много же вы сумели! И нам отлично известно, как быстро русы умеют… – Кирилл брезгливо поморщился, – убивать. Когда ваш старый архонт Эльг при Льве и Александре приходил с войском на Боспор Фракийский, ему не требовалось много времени, чтобы проливать кровь христиан. Он умерщвлял их с врожденной жестокостью вашего племени: с бесчеловечной свирепостью его люди убили множество народа, разрушили дома, пожгли церкви! Предавали мечу поместья и селения! Убивали пленных сотнями, рассекали на части, стреляли в них из луков, топили в море! Все это делали русы! А ты и твой брат Эльги, хоть и наречен в честь знаменитого дяди, не сумели вдвоем сделать и десятой части этого!
– Ты упрекаешь меня в том, что мы не сожгли церковь и не убивали людей тысячами. В том числе и христиан Таматархи? – Асмунд рассмеялся, хотя ему вовсе не было весело. – А если бы мы так поступили со всеми жителями, ты был бы доволен? Подскажи, что нам надо было сделать с епископом? Забить ему в голову нож? Распять на кресте? Утопить? Расстрелять? Подскажи. Мы еще успеем это сделать, он ведь здесь с нами!
– Попробуйте только тронуть этого человека, и ваши нечестивые руки тут же отсохнут! – рявкнул Георгий. – Мы уповаем на бессмертного Бога – Христа, и если вы не желаете по доброй воле исполнить наши справедливые требования, то мы силой заставим вас это сделать!
– Хватит слов! – Стратиг Кирилл хлопнул ладонью по столу, его оживившиеся было серые глаза вновь превратились в две оловянные бляшки. – Василевс дал вам денег на поход с условиями, которые вы не выполнили. Поэтому теперь мы требуем, чтобы вы немедленно освободили епископа Никодима и всех христиан Таматархи, вернули церковное имущество, а также в возмещение наших расходов выдали нам половину всей прочей добычи.
Когда его толмач – тот юный светловолосый грек с миловидным лицом, – произнес последние слова, повисла тишина.
– Чего, йотуна мать? – отчетливо прозвучал ответ Асмунда, полный пока больше недоумения, чем гнева.
– Мы признаем договор исполненным, если вы освободите епископа с имуществом церкви Таматархи, всех христиан, что у вас, и передадите нам половину добычи, – повторил тумарх Дионисий.
– Вы ё… о… сдурели совсем? – Как человек малоопытный в переговорах, Асмунд не сразу нашел хоть сколько-то уместные слова.