Жил он один в загородном доме, но мать часто приезжала к сыну прибраться и приготовить еду, а еще поругать за непорядок, грязную посуду и забытые под кроватью женские трусики.
— Мне надо жить с тобой! — заявляла Любовь Петровна.
— Ой, мамуля, отстань, — морщился Дмитрий. — Ты только нервничать будешь! А я, когда встречу хорошую девушку…
— Ты встретишь! — ворчала Любовь Петровна. — Конечно! Опять какую-нибудь шалаву. Ты же на простых добрых девок, хороших хозяек, не смотришь. Тебе красавицу подавай, как Алка твоя, с ногами от ушей. И мозгами как у курицы. Стерва, каких поискать. Твоя-то бывшая обобрала тебя, как липку. О такой снова мечтаешь?
— Перестань, пожалуйста, мне на мозги капать, мамулечка, очень тебя прошу, просто умоляю, — сердился Дмитрий. — Ну что ты меня пилишь и пилишь? Не живется тебе спокойно? Отстань от меня, не мучай. Мужчина не должен до пенсии жить с матерью — это закон.
— Вырастила на свою голову! — ворчала Любовь Петровна. — С матерью жить не хочет…
— Я уже большой, чтобы жить с мамой, — улыбнулся Дмитрий. — А если тебе что-то надо, ты мне только скажи, и всё будет.
— Да знаю я! Мы с мужем, царствие ему небесное, вырастили хорошего сына, и спасибо богу, что он не забрал его у меня! — заплакала Любовь Петровна, вытирая глаза носовым платком.
— Мама, ну опять ты за старое? У меня всё хорошо. Видишь, я живой и здоровый!
— Вижу… Здоровый… — не унималась мать. — А вот счастливый ли?
Дмитрий вошел в нотариальную контору. Он остановился у нужной двери и постучал.
— Войдите! — послышался голос из кабинета.
Дмитрий вошел и остановился на пороге, глядя на пожилую женщину в строгом двубортном темно-синем пиджаке.
— Дмитрий Валерьевич Карасёв? — строго спросила дама, поднимая на него начальственные глаза, отрываясь от бумаг, лежащих на столе.
— Да, это я. Зачем вы меня пригласили?
— Присаживайтесь.
Дмитрий сел и вытянул поврежденную ногу.
— Меня зовут Елена Степановна, я юрист по вопросам наследства. Вы знали Евгения Викторовича Карцева?
Сердце Дмитрия учащенно забилось.
— Да, конечно.
— Кем он вам доводится?
— А это что, допрос? Другом он мне доводится, самым настоящим другом, да и учились мы вместе, — ответил Карасёв.
— Другом… — протянула Елена Степановна и взяла в руки какую-то бумагу. — Вот и Евгений Викторович указал, что вы его друг…
— У нас что, вечер воспоминаний? — уточнил Дмитрий.
— Вы не в цирке, молодой человек, — нахмурилась дама.
— Извините…
— Господин Карцев составил завещание…
— Вот как? — удивился Дмитрий.
— Да. Как ни странно, но я его запомнила.
— И чем же он вам запомнился? — поинтересовался Дмитрий.