Однажды ночью, засыпая в лечебнице, я почувствовала, как кто-то склонился надо мной, и услышала тихий голос: «Люди могут простить тебя, Османна, но Бог не простит. Тебе нет прощения за убийство собственного ребёнка». Когда я открыла глаза, рядом никого не было, но знаю, что слышала голос Беатрис. А если Беатрис узнала, я уверена, она сказала Пеге. Беатрис рассказывает ей всё. Пегу я боялась больше — Беатрис хоть и злая, но не особенно умна. А у Пеги острый язык.
Но когда я вышла из лечебницы и столкнулась во дворе с Пегой, она только спросила:
— Ну, тебе уже лучше, Османна?
Я кивнула. Это было почти правдой. Боль в животе уже прошла, в дневное время я забывала о ней, но вспоминала ночью. Иногда я просто боялась спать, каждую ночь эта тварь возвращалась в мои сны. Во сне оно всё ещё находилось во мне, и когти разрывали меня изнутри. Я видела покрасневшие глаза старой Гвенит, чувствовала дикую слепящую боль от того, что она снова выдёргивает из меня ту ветку. Я видела что-то в её грязных руках, но это была не ветка. Она держала перед моим лицом крошечного чёрного извивающегося демона с кожистыми крыльями и крючковатым клювом. Клюв щёлкал, приближался к моему лицу, а я не могла пошевелиться. Я кричала и просыпалась от собственного крика.
Неожиданно Пега дотронулась до моего плеча. Я отшатнулась, испугавшись какой-нибудь жестокой шутки с её стороны. Но на её лице было странное выражение, почти... не знаю... почти сочувствующее.
— Береги себя, — сказала Пега и ушла. Может, Беатрис и не говорила ей обо мне.
Я вышла из тёплой кухни и поплелась через двор. После полудня стало облачно и теплее, чем в день смерти Андреа, но ветер дул резкий и сырой. Колодец размещался в уголке двора. Я подняла деревянную крышку и заглянула внутрь. По стенкам, покрытым зелёной слизью, в тёмную глубину стекали капли воды. Каждая капля отдавалась эхом, как удар сердца в огромной груди. Колодец никогда не молчал. Иногда в нём мелькал лучик света, осколок серебра в чёрной воде, как новая луна в ночном небе другого мира, лежащего там, внизу. А иногда — ничего, только темнота в глубине, казавшаяся всё ближе, когда я смотрела внутрь.
Как яблоко круглый и с чашку всего глубиной,
Но вся королевская свита не сможет его исчерпать.
Я вздрогнула. Откуда приходит в колодец эта плещущая под моими ногами вода? Из холодных чёрных рек, впадающих в подземные озёра? Или из морей, чьи волны бьются там, в темноте? Может, там, в чреве земли, есть и рыбы, и птицы, и звери? Что за сила правит тем миром? Говорят, царство мёртвых пустынно, но что если оно там, под этой водой?