Святая Елена обнаружила семь старых крестов. Чтобы узнать среди них настоящий, она растянула на каждом кресте по трупу, и тот, на котором труп ожил, был признан настоящим — крестом, на котором умер Христос. Этот день известен также как несчастливый — время, когда следует избегать вступления в брак, нельзя отправляться в дорогу или считать деньги, чтобы избежать бед от злых духов.
Мой старший брат Уильям набрал полную горсть свиного навоза и, ухмыляясь, обратился к своему приятелю Генри:
— Смотри, спорим, я сумею попасть ей прямо в нос.
Генри фыркнул.
— Отсюда в неё попадёт даже твоя дурёха-сестра, а ведь она девчонка. А ты попробуй встать дальше, за тем столбом, тогда и попади.
Уильям ответил презрительным взглядом и отступил назад.
Малышка Марион, заметив, что происходит, попыталась отклонить голову, но закованному в колодки не особенно удобно двигаться. Из носа у неё текло ручьём. Она вертелась на неудобном сидении — узкой деревянной планке. Из-за колодок вокруг лодыжек она не могла откинуться назад, а деревяшка была такой острой. После прошлого раза у неё несколько дней чернел большой рубец на заднице, хуже, чем от удара хлыстом.
Уильям прицелился, и Марион снова зарыдала.
— Уильям, прекрати, не надо! — закричала я, не сумев сдержаться.
Уильям с ухмылкой обернулся:
— Хочешь, чтобы я это вместо неё в тебя бросил, Лужа? Он снова поднял кулак, целясь на этот раз в мою сторону.
Генри захихикал.
— У твоей младшей сестры морда и так мерзкая, никто и не заметит разницы.
— Ага. Иди сюда, мерзкая морда.
Я бросилась бежать от него через Грин. Я знала — он это сделает. Я уже ждала влажного шлепка по спине.
— Сейчас же брось это, мальчик.
Я остановилась и оглянулась, прикрывая рукой лицо — на случай, если Генри бросится вдогонку. Высокая леди держала запястье Уильяма, заставляя разжать руку. Навоз выпал. Женщина потянула руку возмущённо вопящего Уильяма вниз и тщательно вытерла с обеих сторон о траву, как будто он был испачкавшимся младенцем.