Я уже видела эту леди раньше, в церкви. Она из дома женщин. Ма зовет их «чужаки» — это потому, что они так странно одеваются.
— Ненормально, когда кучка женщин обитает вместе, без мужчин, — говорила Ма. — Так живут только ведьмы да монашки.
Я видела монашек из монастыря святого Альфегия — ходили по деревне, поджав губы, собирали деньги. Они двигались медленно, молча, никогда не улыбались, как будто вечно страдали от головной боли. А когда эти женщины шли по деревне, они всегда смеялись — все, кроме этой. Эта всегда выглядела так, будто съела кислое яблоко.
Леди позволила Уильяму подняться, но не отпустила его руку. Он покраснел.
— Ну, мальчик, для кого ты это приготовил?
Уильям переводил взгляд с меня на Марион и открывал рот, как огромный жирный карп, но не мог произнести ни слова.
— Говори громче, мальчик, я тебя не слышу.
Женщина напоминала огромную цаплю — серый плащ, седые волосы, серое платье. Нос у неё был острый, как клюв.
— Ей... В колодках, — пробормотал Уильям.
— Тогда стыдись, мальчик. Она всего лишь маленькая девочка. Благословенный Господь учит нас проявлять жалость к заключённым. Разве Он не сказал, чтобы лишь тот, кто сам без греха, бросил камень?
— Это не камень, — надувшись ответил Уильям.
— Не дерзи, мальчик. А теперь иди и занимайся своими делами, а её оставь в покое, слышал?
— Вы не можете меня заставить, — ехидно сказал Уильям.
— Зато я точно смогу.
Кузнец Джон схватил Уильяма за ухо, тот подпрыгнул и снова завопил — он не заметил, как Джон подошёл сзади. Уильям получил по заслугам — Джон тянул его за ухо так, что мой брат поднялся на цыпочки. Я зажала руками рот, изо всех сил стараясь не захихикать.
— Этот парень не обидел вас, госпожа?
— Просто хулиган, ничего такого, с чем я не могла бы справиться. Но скажите — этот ребёнок в колодках — чем она заслужила такое наказание?
— Начала собирать шерсть раньше третьего колокола. — Джон отпустил ухо Уильяма, но крепко сжал его плечо толстыми волосатыми пальцами.
— Несправедливо наказывать за это такую малышку, — сказала леди. — Ей же самое большее лет шесть-семь.
— Достаточно, чтобы знать закон. Она попадается не в первый раз.
— И надолго она здесь?
Джон пожал плечами.
— До вечернего колокола. Может, и дольше, если к тому времени её отец не заплатит штраф.
Хотя Марион уже это знала, она завыла так громко, что слышно было через весь Грин.
— Нельзя держать там ребёнка из-за отцовского долга, — возмущённо сказала женщина.
— Тут уж или её, или его. А как он сможет заработать денег на оплату долга, если будет сидеть здесь? — ответил Джон.