Старый друг, бедняга, вот что тебе выпало пережить, думала она, переполняясь состраданием к человеку, с которым была знакома двадцать лет, но которого все-таки не знала. Пожалуй, они никогда не были друзьями, хотя прожили под одной крышей целую вечность. Сейчас это казалось упущением.
Вошла медсестра, та же, которая показывала ей дорогу, и принялась крутить крантик на шланге капельницы, висевшей над кроватью.
– Да, он много плачет. Это нормально, сердечный приступ часто вызывает сильную эмоциональную реакцию. Он очень тяжело перенес шок. Это не редкость у пожилых пациентов. Ведь другого шанса может и не быть.
Как будто он не лежал рядом и всего не слышал! Эстер смущенно кивнула и сжала руку Грегерса.
– Вы не знаете, он действительно обнаружил труп? Тут в кофейной комнате пошли такие сплетни.
Эстер решила, что отвечать на такие вопросы – ниже ее и Грегерса достоинства.
– Ему ввели морфин, так что, вероятно, он покажется вам слегка заторможенным. Но его состояние полностью стабилизировалось. Вы вполне можете остаться и поговорить с ним, это пойдет ему только на пользу. Так ведь, Грегерс?
Медсестра похлопала его по руке и удалилась, не дожидаясь ответа. Эстер придвинула стул к кровати, расстегнула жакет и снова взяла Грегерса за руку. Она хотела сказать что-нибудь утешительное, но все казалось некстати, поэтому пришлось просто сидеть и слушать этот плач, неуместный и несвоевременный. Ей нужен был отдых, бокал красного вина. Покой в голове. Ни к чему сейчас были тысячи роящихся мыслей, неизбежно приводивших к короткому замыканию. Ни к чему вспоминать тот момент тысячу лет назад, когда она сама лежала на больничной койке и рыдала. Тогда никто не держал ее за руку.
Она поняла, что слишком сильно сжала немощную кисть. Ослабив хватку, она неловко похлопала его руку. Слезы потихоньку уходили.
– То… – Голос дрожал, дребезжал, как у отшельника. Эстер наклонилась и напрягла слух.
– То. То. Ил? – Он так осип, что поначалу Эстер не поняла, о чем он спрашивает. Он раздраженно откашлялся и показал на пластмассовый кувшин с красной жидкостью. Она налила немного в стоявший рядом стакан и дождалась, пока он выпьет. Затем налила еще и снова терпеливо подождала, пока он закончит.
– Я упал на… тело. Там была кровь на стенах. Полицейские ничего не стали мне рассказывать. Только спрашивали все время об одном и том же.
Грегерс снова принялся плакать. Он выглядел дряхлым, немощным, и неожиданно она поняла, что воспринимает его старым, чего не могла сказать о себе.
– Я не знаю, кто это, Грегерс. Полиция пока ничего не сказала.