Трубы. Стальные трубы, пластиковые трубы, трубы ярких цветов, узкие трубочки и широченные водосточные трубы, трубы с трещинами и трубы люминесцентных ламп, трубы, уходящие в толщу стен и потолка, стоило только начать прослеживать их взглядом. Йеппе заморгал, пытаясь понять, где он. Грубая хлопковая простыня, яркий свет, он, должно быть, в больнице. Комната с кушеткой, дверь открылась, он не спит! Над ним склонилась Анетте. Она принесла с собой аромат жевательной резинки.
– Йеппе, блин, ты меня пугаешь своими дерьмовыми выходками. Тебе нужно сходить к врачу!
– Я прекрасно себя чувствую, просто чуток, ха-ха, понизился сахар и…
Он пришел в себя, вспомнил, где находится, и приподнял голову.
– Она мертва? – Сердце вновь заколотилось.
– Нет. Состояние стабильное. Только сломано ребро, вывихнута челюсть, множество кровоточащих ран и, предположительно, сотрясение мозга. Ей дали что-то успокоительное, чтобы она до завтра поспала, но выглядит она неплохо. Закаленная дамочка. Йеппе, она в порядке.
Йеппе сел, держась за край кровати, пока комната не стала неподвижной. Горло сжалось, и ему пришлось пару раз сглотнуть. Облегчение обрушилось на него с новой силой. Все будет хорошо!
– Эй, Анетте!
– Да?
– Дашь жвачку?
Анетте с улыбкой протянула ему пачку.
*
– Как ты думаешь, почему он ее пощадил?
Йеппе бросил куриную косточку в пластиковую упаковку, вытер с пальцев соус барбекю и запил глотком «Будвайзера». Американское пиво всегда заставляло его ощущать себя статистом из рекламы «Levi’s», отнюдь не неприятное чувство. Анетте наполовину съела свой бургер с беконом, ее подбородок был перепачкан майонезом с чили.
– Хм-м, может, ему просто помешали Ларсен и Сайдани?
– Но ведь тогда они бы увидели его. – Он принялся за очередное куриное крылышко, сильный голод его не мучил, но поесть было приятно. – И кровотечение у нее к тому моменту давно прекратилось, кровь успела свернуться. Она была переохлаждена. Видимо, пролежала там довольно долго. Но вот почему ему пришлось оставить ее, не довершив начатого?
Анетте осмотрела свои пальцы, измазанные майонезом, словно их испачкал кто-то другой, и начала методично облизывать их.
– Хочешь салфетку?
– Заткнись, Йеппесен, за собой следи. Ты только что грохнулся в обморок посреди травматологического центра, неужели у тебя нет поводов для беспокойства поважнее, чем моя гигиена?
– Но все-таки дать?
– Давай.
Прожевав, Анетте вытерла руки.
– Возможно, пожилая женщина с морщинистой кожей показалась ему неэстетичной. Может, это не соответствовало его амбициям.
– Хм-м, возможно. Но она его видела. Довольно-таки рискованно с его стороны оставлять ее в живых. Как-то противоречит всем мерам предосторожности, которые он предпринял с двумя другими жертвами. Почему он стал таким неосторожным?