– Да. У нас есть подозреваемый. Он еще на свободе, но мы знаем, кто это, и у нас имеются подтверждающие его личность свидетельские показания. И теперь вопрос в следующем: зачем вам понадобилось сознаваться в преступлении, которого вы не совершали?
– Тот, кто борется с чудовищами, должен беречься – как бы самому не превратиться в чудовище…
– Мы больше не можем слушать этот… – Анетте закипала. – …этот вздор! Как долго вы планируете водить нас за нос? Какой вам прок с того, что убийца вашей дочери не будет найден? А-а, будь все проклято!
– А когда долго глядишь в бездну, она заглядывает в тебя. Улла, милая, пожалуйста, подожди снаружи. Мне нужно поговорить с полицейскими наедине. Отправляйся в отель и собирай вещи, чтобы мы могли уехать домой.
Улла Стендер выглядела так, словно за последние сутки прошла все круги ада, и от полного краха ее защищала лишь клетчатая курточка от Шанель. Перспектива отправиться в Сёрвад без позорного клейма супруги безумного серийного убийцы дала ей что-то вроде проблеска надежды. Она встала с места, выдохнула «ну, раз так…» и поспешила к дверям, ведущим на волю.
– Я должен подчеркнуть, что вы не можете мне ничем угрожать. Я потерял самое дорогое. Тюремное заключение не сделает мне ни жарко, ни холодно. Это ясно?
Стендер по-прежнему говорил медленно и неразборчиво, но Йеппе не сомневался в искренности его слов.
– Моя дочь убита безумцем, который работает на вас; человеком, который принимал участие в расследовании и оставлял следы у вас перед носом, а вы их не заметили. Его зовут, как вы уже знаете, Дэвид Бовин, и я боюсь, что моя дочь была… очарована им. Влюблена. Юлия совершенно не разбиралась в людях. Она была слишком отзывчивой, и он злоупотребил ее доверием. Она сама впустила его, и он убил ее, вырезал на ней узоры, а затем хвастался своей проделкой в Интернете. А вы, вы ему в этом способствовали! – В уголках его рта белела пена слюны.
– Как вы об этом узнали?
– Вы хотите сказать, раньше вас? Как вы не сумели об этом узнать, вот более существенный вопрос! – Ярость брала верх над безразличием.
– Значит, не расскажете?
– Вы должны позаботиться о более важных вещах, таких как задержание этого ненормального.
– Вы не расскажете, как вы узнали, что это он?
Стендер принялся играть в «гляделки» и замолчал.
– Или о том, почему вы вмешались и тем самым помешали расследованию? Разве вы не заинтересованы в том, чтобы преступник был наказан?
– Об этом я и говорю. Что преступник должен быть наказан. – Злобная улыбка, сияющие глаза. – Не просто отбыть несколько лет в заведении с домашней кухней и столиками для пинг-понга. Он должен понести заслуженное наказание!