– Если он груб с ней, то он ведь мог быть грубым и с Юлией. Прямо-таки жестоким. Или как?
У «Магазан дю нор» Анетте резко затормозила перед парнишкой-велосипедистом, пересекавшим улицу по пешеходному переходу, и прокричала из окна ему вслед целую серию ругательств.
– Это не исключено, но я сильно сомневаюсь. Создается впечатление, что он идеализировал и баловал ее. Юлия жила на солнечной стороне, а Улла пребывала в тени его внимания. Если у кого и должно было возникнуть желание убить Юлию, то скорее у Уллы, а не у Кристиана.
Пока они скользили вдоль каналов под полуденным солнцем, Йеппе рассказал о зрелом любовнике Юлии в школьные годы. Люди сидели на каменных ступеньках, оголив руки и жмурясь на солнце. Они застревали там с пивом, не имея абсолютно никаких планов на остаток дня, на расстоянии световых лет от сгустившейся атмосферы внутри «форда».
– Нам нужно выяснить, кто такой Йальте и где он теперь. Он преподавал искусство в школе Виндинга пять лет назад. Думаю, нам стоит созвониться с кем-то из знакомых семьи Стендер и выяснить подробности у тех, кто наблюдал за этим романом с более близкого расстояния. С Каролиной. Или, может, с ее матерью, Юттой.
– Давай начнем с матери. Позвонишь?
– С ней лучше тебе поговорить. Сейчас найду номер.
Они остановились на красный свет у Национального музея. Йеппе достал телефон и переслал Анетте восемь цифр, с некоторым волнением вызвав в памяти подозрительный взгляд Ютты Боутруп. Воспользовавшись случаем, он взялся за прослушивание сообщений с автоответчика. Прямо посреди этого занятия он отстегнул ремень безопасности.
– Я выскочу тут, есть новости с Клостерстреде! Увидимся в управлении через час! – только и успел прокричать он, прежде чем захлопнул за собой дверцу и побежал обратно на Стормгеде. Анетте в зеркало заднего вида наблюдала, как его длинная фигура скрылась за углом. Он уже опять прижал к уху телефон.
Девушка и мужчина поднялись в квартиру, не говоря ни слова. Вот такие мы и есть: девчонка и взрослый мужчина. Она возилась с ключами, неуверенная и вдруг занервничавшая, он спокойно стоял сзади и улыбающимися глазами наблюдал, как она справляется с замком. Она выразила сожаление насчет беспорядка, но не извинилась, посчитав, что это прозвучит по-детски. А он и не осматривался, он смотрел лишь на нее. Какая-то часть ее хотела, чтобы он ушел, но в то же время ему никак нельзя было сейчас уйти.
Кофе? Вина? Он покачал головой и сел на широкий подлокотник кресла.
Снимай блузку! Голос мягкий и сильный. Я дрожу, подумала она и действительно задрожала. Так вот оно какое, это чувство? Любовь. Как будто грипп, дрожь перед экзаменом и ощущение от катания на американских горках наложились друг на друга? Блузка не снималась, зацепилась, когда она стягивала ее через голову. Она почувствовала, как краснеет под тканью, и захотела умереть. Никогда не испытывала такого, подумала она. Никогда.