— Tonnerre!.. — со злой гримасой выкрикнул дон Баррехо. — Испанцы!..
— Может, это люди маркиза де Монтелимара? — спросил Де Гюсак.
— А что бы стали делать в этой гнусной стране другие? Дорогой мой, они бы предпочли наслаждаться спокойной городской жизнью.
— Восемь человек, — сказал в этот момент баск. — Это немного, но и немало.
— Решайся, Мендоса, — сказал дон Баррехо. — Через двадцать минут эти люди будут здесь. Надо ли нам при помощи аркебуз воспрепятствовать их высадке на остров?
— Нет, дон Баррехо. Я предпочел бы позволить им ступить на землю, а ночью захватить их каноэ. Индеец, иди и сейчас же погаси костер, а еще переверни живую черепаху. Пусть ее съедят где-то в другом месте, а мы смываемся на другой конец острова.
— А если они нас найдут? — спросил Де Гюсак.
— Тогда мы дадим им бой и вне штаб-квартиры, — ответил баск. — Ну же, ходу!
Нельзя было терять ни секунды. Маддалена, все еще вздувшаяся, быстро несла тяжелое каноэ, которое испанцы пытались направить к острову.
— Скорее! — вздохнул дон Баррехо. — Придется переваривать жаркое на бегу, вместо того чтобы делать это лежа и задрав ноги вверх. Ну, они мне заплатят за эту гонку, клянусь рогами дьявола!
И они пустились наутек под предводительством индейца, который, как оказалось, был хорошо знаком с островом и знал, где можно найти убежище. Пересечение этого кусочка суши, затерявшегося посреди реки, потребовало больше времени, чем они думали. Землю эту никак нельзя было назвать островком.
Пыхтя словно тюлени, потому что они хорошо отыгрались за несъеденные завтраки, нажравшись как урубу, четверо мужчин наконец-то оказались в урочище, где стена зелени, образованная исключительно пассифлорами, казалось, закрывала проход. По знаку индейца все остановились на небольшом холмике, откуда удобно было вести наблюдение за обоими рукавами реки.
— Ну ты, который все слышит и чувствует, мы закончили свой галоп? — спросил дон Баррехо.
— Посреди этих густых пассифлор никто не будет искать нас, если только вы сделаете проход.
— Бедная моя драгинасса!.. В конце концов ее лезвие испортится, и что тогда станет со славным оружием моих предков? Ты что-нибудь чувствуешь?
Индеец улыбнулся и покачал головой.
— Они уже высадились?
— Думаю, что да, белый человек. Иначе при таком течении они бы давно уже проплыли мимо.
— Де Гюсак, — обратился к соотечественнику дон Баррехо после недолгого молчания, — твое оружие не столь славно, как мое, а поэтому испытай его против этих растений и вырви им сердце, словно бы оно принадлежало самому маркизу де Монтелимару.