И пока Мендоса и Де Гюсак крепко держали пленника, дон Баррехо обыскал его и вытащил солидных размеров кисет, набитый табаком.
— Вот спасибо, — просиял он.
— Вы — вор, — аж задрожал испанец.
— Нисколько не обижаюсь, хотя я такой человек, что при других обстоятельствах одним ударом драгинассы распорол бы брюхо такому, как вы, нахалу. Но сейчас я думаю только о славной затяжке из своей трубки, потому что я целую неделю, если не больше, был лишен этого удовольствия, а это стоит оскорбления, юноша. А теперь держите себя в руках, потому что мы — те самые грозные флибустьеры, которые заставляют дрожать в страхе и рыдать жителей всех испанских заокеанских колоний.
Солдат снова побледнел. Одного упоминания флибустьеров, чье имя было слишком хорошо известно, было достаточно, чтобы привести в ужас любого человека испанской нации.
— Мендоса, — продолжал неумолимый дон Баррехо, — разоружи этого человека и свяжи его. Надо, чтобы он развязал язык, если хочет жить.
Индеец отрубил от одного дерева несколько лиан и протянул их Де Гюсаку, который поторопился обкрутить ими пленника.
— А теперь, дружок, развязывай язык и как следует открывай уши. И прежде всего запомни, что река глубокая, а течение, захватив добычу, уже ее не выпустит.
— Что вам от меня надо? — спросил молодой человек, всерьез воспринявший угрозу.
— Сначала скажи, не находится ли среди вас маркиз де Монтелимар?
— Нет, уверяю вас; его каноэ плывет очень далеко от нас.
— А!.. Значит, он спускается по реке на лодках? Где же он достал эти лодки?
— Он взял каноэ у индейцев маленького племени, живущего рыболовством.
— Которых перед этим, надо полагать, убили.
Испанец не ответил.
— Впрочем, до этих несчастных мне нет дела, — продолжал грозный гасконец, окидывая молодого солдата полным ненависти взглядом. — Мы очень хорошо знакомы с вашей системой, и дьявол не напрасно произвел на свет флибустьеров. Слезы за слезы, укол шпагой за укол, резня за резню; и мы, дорогуша, еще не поквитались за ваши преступления. А теперь скажи-ка мне, как удалось маркизу увернуться от пожирателей человеческого мяса, которые его атаковали?
— Победив их.
— А как он спасся от потопа?
— Беда…
— Продолжай, — сказал дон Баррехо. — Здесь надо говорить, или ты закончишь свои дни на дне реки.
— Наводнение погубило почти всех, — ответил пленник. — За нами следует только одно каноэ, в котором находится и сеньор маркиз.
— Сколько с ним человек?
— Ox… He знаю!..
— Эй, приятель, развяжи-ка язык, — и дон Баррехо обнажил драгинассу.
— Мало.
— Сколько?
— Можете утопить меня, если вам нравится, но я не знаю.