На восьмой день колонна вошла в густой девственный лес, которым поросло ущелье между двумя высокими горами, и сразу же оказалась под убийственными ружейными выстрелами, раздававшимися со всех сторон. Десятая часть авангарда полегла. Как стало известно позже, три сотни испанцев, вооруженных превосходными аркебузами, залегли под густым кустарником, устроив засаду в окрестностях Тусиньялы.
Флибустьеры не знали, какие силы преградили им путь, и вынуждены были остаться под пологом леса, в котором продолжали греметь смертельные выстрелы. Наконец, поняв, что дальнейшая остановка может сгубить их, и желая познакомить нового врага со своей исключительной доблестью, они бросились вперед. Рота, руководимая Буттафуоко, билась особенно отчаянно.
Сражение продолжалось всего лишь несколько минут, потому что испанцы хорошо были знакомы с молвой об этих грозных морских воителях. Когда испанцы увидели, что их обнаружили, они поспешно отступили на склоны гор, откуда продолжили наносить урон четырем ротам Равено, которые старались быстро покинуть теснину, чуть не ставшую для них роковой. Только к ночи ружейный огонь прекратился. В низину спустился плотный и довольно холодный туман, словно накрывший лес траурным покрывалом, плотно окутавшим высокие деревья.
Флибустьеры, потерявшие немало людей, устроились на ночлег кое-как, опасаясь жечь костры, чтобы не привлекать внимания врагов, возможно, еще бодрствующих.
Гасконец и Мендоса скорчились под каким-то кустом, с веток которого то и дело падали крупные капли, особенно докучавшие гасконцу. Они с трудом грызли кусок тасахо, вяленного на солнце мяса, но голод это нисколько не утоляло.
— Слушай, приятель, — сказал баск, набивая трубку последней щепоткой табака, — ты что-то нынче вечером в плохом настроении. Ведь мы были в бою, и нас не задело пулей. Мне кажется, что ты все время думаешь о своей таверне и о прекрасной кастильянке. В ней свинец не продырявит ни бочки, ни голов наших друзей.
— Я уже сто тысяч раз говорил тебе, что рожден быть авантюристом, а не трактирщиком, — ответил дон Баррехо. — А в плохом настроении я оттого, что сегодня моя драгинасса осталась без дела.
— Но ты на своих длиннющих ногах должен был броситься впереди всех и заставить испанцев бежать.
— Под деревьями сделалось очень жарко, а я никогда не был большим любителем свинца. Гасконцы почитают только сталь, да и то хорошо закаленную. И потом, эти засады что-то не очень мне по душе.
— И тем не менее ты должен привыкнуть к ним. Раз уж испанцы начали войну, они не оставят нас в покое вплоть до самого Дарьена, — сказал Мендоса. — Завтра, возможно, нам представят второе издание.