…Часа через три после окончания того памятного воскресенья в моей жизни посейдонского воплощения произошло удивительное событие. Не вызвав, как бывало обычно, вэйлукс, а решив прогуляться, поскольку все еще был под впечатлением музыки концерта, которым публика наслаждалась в садах Агако, я неторопливо шел домой и обратил внимание ни величественного старца, двигавшегося навстречу. Я часто встречал его раньше и по тюрбану винного цвета решил, что это принц. Но в этот раз тюрбан на нем был чисто белый, без оттенков, и такая перемена показалась мне странной. Ход моих мыслей вдруг изменился — пришло решение не возвращаться домой, а остаться в городе на некоторое время возможно, даже на ночь. Как только я подумал так, старец улыбнулся и не останавливаясь, последовал своим путем. У меня появилось странной чувство, что он хочет поговорить со мной, но по каким-то причинам не делает этого. Тогда я надумал прогуляться здесь попозже в надежде снова встретить его и познакомиться поближе.
Размышляя над всем этим, я зашел в кафе-грот в одном из тоннелей проложенных там, где проспект проходил сквозь холм, и заказал обед. Пока ел закуску, в кафе забрел еще один студент, с которым мы вместе учились и подружились. Пообедав, мы направились к каналу и наняли для прогулки парусную лодку у человека, зарабатывавшего на жизнь сдачей таких суденышек в аренду тем, кто изредка позволял себе подобное удовольствие. Дул свежий бриз, и мы вышли в океан через устье полноводной реки Номис, протекавшей по огибавшему город рву и затем впадавшей в океан.
Прогулка была долгой, и я вернулся на улицу, где видел старца, лишь перед самым наступлением ночи, неспешно подъехав к тому месту на машине. Почему-то у меня была уверенность, что непременно встречу незнакомца, и едва его внушительная фигура, хорошо заметная в ярком свете тропической луны, возникла, я склонил голову в почтительном поклоне. А как только сделал это, он промолвил:
— Остановись, юноша! Я хотел бы поговорить с тобой наедине.
Почти механически я остановил машину, повинуясь его жесту, вышел и, установив рычаг таким образом, чтобы вэйлукс мог двигаться со скоростью пешехода, отпустил его, зная, что если никто и не воспользуется оплаченной машиной, то вскоре она достигнет какой-либо станции, где автоматически остановится. Теперь на старце была чалма священника.
— Тебя зовут Цельм Нуминос? — спросил он.
— Да, это так.
— Я часто видел тебя и многое знаю о тебе. Например, о похвальном желании трудом добиться успеха и известности среди людей. Ты еще юн, но находишься на верном пути к тому, чтобы обрести славу, когда станешь зрелым мужчиной. Уже сейчас твоя добросовестность стяжала тебе благоволение монарха. Ты преуспеешь, займешь высокое положение, познаешь славу, принесешь пользу себе и другим, и все окружающие будут хорошо относиться к тебе. Однако, ты не проживешь полного срока, отмеренного человеку на земле. Но и в это короткое время к тебе придет огромная любовь. Ты испытаешь самое чистое чувство, какое только способен испытывать мужчина к женщине. Увы, твоя любовь не будет вознаграждена в этой жизни. И ты полюбишь снова, и оттого будешь обречен на страдания. Юноша, ты принесешь миру много добра, но и немало зла. Судьба твоя не всегда будет светла, в ней таится много горя. Из-за тебя другие испытают тяжкие мучения, и ты заплатишь за это самой высокой мерой, и не будет тебе покоя, пока не искупишь вины. Знай, Цельм Нуминос, если ты хотя бы помыслишь совершить грех, то да преткнется нога твоя, ибо содеянный грех неизбежно ляжет на тебя преследующим роком. Уже сейчас, в дни невинности, ты поднимаешься по ступеням своей судьбы. Однажды тебе довелось смотреть в лицо смерти, но смерть — самое легкое, что может достаться тебе в удел. Тогда ты спасся, выбравшись из чрева горящей горы. Однако, говорю тебе, в конце концов, ты погибнешь в пещере и попадешь в Наваззамин — страну ушедших душ. И меня, лишь меня ты узришь как последнее живое существо, на котором остановятся твои глаза посейдонца. Но тогда я буду выглядеть не таким, как сейчас. Ты не узнаешь меня, ибо я буду тем, кто покарает и приведет к гибели злодея. Я сказал. Да будет мир с тобою.