А вот мужчина, сидящий спиной к девушке (матушка Фордис, увидев это, начала бы охать: “верх невоспитанности!”), при виде меня улыбнулся приветливо. От уголков его теплых карих глаз расходились лучики тоненьких морщин. Наверно часто и много улыбался.
– Добрый день, – поздоровалась я.
Девица на меня никакого внимания не обратила, а вот мужчина еще лучезарнее улыбнулся и махнул рукой в сторону другого стула.
От волнения ноги двигались с трудом, поэтому легкий тычок в спину придал-таки нужное ускорение. Ободряюще улыбнувшись, эдел Вистар сел на стул в другом конце комнаты.
– Можем начинать? – спросил следователь у моего опекуна. Тот кивнул.
– Меня зовут эд Фритьеф, – все также мило улыбаясь, произнес он. – Я сейчас задам вам несколько вопросов. Постарайтесь, по возможности, как можно более подробно на них ответить. И ответы должны быть правдивыми, – уже строгим тоном добавил он.
Меня спрашивали о знакомстве с Инепом. Ничего интересного. О том, как был разблокирован мой дар. А вот тут поподробнее. Всего лишь пели и танцевали, а источник открылся? Ну надо же, и такое бывает. И что, Инеп полностью потом снял блокировку? Молодец какой – не всем это удается. Помогал вам с обучением? Ну, не многому он вас научил. А, прошло всего лишь пару месяцев. Тогда ладно. Оставил вас со своим приятелем, а тот стал приставать с непристойными предложениями? Люди разные бывают. Вам не повезло – столкнулись с нехорошими.
И все в таком духе: наводящие вопросы, уточнения, иногда комментарии.
Допрос длился минут сорок. Не так много, но я была словно выжатый лимон.
Все это время девушка, сидевшая за столом, усердно записывала все, что я говорила. Как у нее только рука не отвалилась?
Наконец меня прекратили мучить и отпустили.
– Большое спасибо, – поблагодарил меня эд Фритьеф.
“Ага, рада стараться и, несмотря на вашу прелестную улыбку, встречаться с вами больше не хочу”.
Эдел Вистар вывел меня в коридор.
– Ну вот, а ты так боялась. Все же прошло хорошо.
Я неуверенно кивнула.
– А сейчас тебе предстоит кое-что послушать, – произнес он, открывая соседнюю дверь.
Комната по виду напоминала архив. Вдоль одной из стен тянулись стеллажи, заставленные папками с бумагами, другая же была задернута занавеской. Особо ценные вещи скрывают?
– Ничего прочесть все равно не сможешь, – сказал опекун, заметив мой заинтересованный взгляд.
Пожала плечами. Да я и не собиралась, просто любопытно.
Он провел меня к стулу, стоящему у одного из стеллажей.
– Садись.
Из внутреннего кармана пиджака он достал сложенный листок бумаги.
– Все, что сейчас ты увидишь и услышишь здесь, никому не сможешь рассказать, – серьезным голосом сказал опекун.