Никлас нервно сглотнул, сжал побледневшие губы и кивнул.
– Как вы узнали об Астари Эттов?
– Увидел ее, когда был в гостях у Инепа.
– Как давно это было?
– Около месяца назад.
– С какой целью вы собирались похитить эту девушку?
– Я не собирался ее похищать, – уверенным тоном заявил Никлас, продолжая рассматривать свои ногти.
Несколько секунд в кабинете стояла тишина. А затем раздался душераздирающий крик, и допрашиваемый вцепился в ошейник руками, но с шипением отдернул их. Через пару минут он успокоился и с раздражением принялся тереть кожу под ошейником.
– Аналогично будет, если в течение минуты вы не будете отвечать на вопрос, – равнодушно заверил следователь, выпустив из пальцев браслет.
Только то, что я и без того держала руки у лица, удержало мой рвущийся крик – вовремя успела зажать рот ладонями.
Никласу протянули стакан воды, и отказываться он не стал. Держа его дрожащими руками, он с жадность выпил всю воду.
– Я могу продолжать? – мягко спросил эд Фритьеф. Как будто и не он только что мучил допрашиваемого.
Не мне судить способы, с помощью которых добывается правда, но это, по-моему, перебор.
Никлас кивнул.
– Так вот, с какой целью вы собирались похитить девушку?
– Я же говорю – не собирался ее похищать. А вот уговорить уехать со мной – хотел попробовать. – Он замолчал, но увидев как Фритьеф потянулся к браслету, быстро добавил: – Она должна была стать моей любовницей.
– Эдел Никлас, никогда бы не подумал, что при ваших-то возможностях вы настолько остро испытываете дефицит в любовницах, что позарились на ничем не примечательную девушку.
Мне бы сейчас обидеться, но ведь это же правда!
А Никлас повел себя как самый настоящий артист, нашедший подходящую публику: глаза заблестели, ссутуленные до этого плечи расправились, губы растянулись в самодовольной усмешке.
– Эд Фритьеф, вот как вы себе выбираете женщин? По красоте?
Следователь удивленно приподнял брови, а ответил он поворотом ладони. Видимо, это означало – по-всякому.
– Когда-то я тоже основывался на подобном подходе, – тоном умудренного сердцееда говорил Никлас. – Тем более, что среда, в которой я вращался, сопутствовала этому. Большое количество красивых девушек. Очень красивых. А когда я занял нынешнюю должность, вся эта красота хлынула ко мне с единственной целью – чтобы я пристроил их в театр. Да еще и в примы. Чего мелочиться? Хотя порой и случался равноценный обмен: они мне себя, я им – мечту. Красивые же девушки часто мечтают стать актрисами. А некоторые за возможность оказаться хотя бы в массовке на многое готовы. Одна беда – если женщина действительно красива и знает об этом, то она начинает пользоваться тем, что дала ей природа, а иногда и думать, что за ее привлекательность ей должны все прощать. Да и вообще, должны. Астари же… она не красавица. Вы правы. Она необычна, экзотична. Однако…