Граумур надавил языком на дырку между зубами, пока оттуда не вышел застрявший кусок печени. Ему хотелось, чтобы Бидайн тоже как-нибудь взяла его с собой в одно из таинственных путешествий. Там, куда она отправляется, наверняка можно снискать славу. Или найти смерть, что лучше, чем конец в роли беззубого старика, живущего исключительно за счет милости и овсяного супа.
С городом было что-то не так. Фарелла и Лидайн тоже заметили это. Шутили чаще обычного, притворялись маленькими девочками, которыми уже давно перестали быть. С момента входа в Уттику они не увидели ни одного кентавра. Это было необычно. У ворот должна была быть стража и хоть какие-то молодые жеребцы на улицах. Но город был необычайно тих. На улицах они повстречали лишь нескольких кобольдов, спешивших по поручениям или несших покупки в дома богатых людей.
По пути в городскую резиденцию Шанадина они прошли мимо двух трактиров. Нигде не пели, как бывало обычно.
Бидайн махнула рукой, подзывая девочек и Граумура к роскошному фасаду, краем глаза наблюдая за окнами. Никого не видно. Шанадина не было дома. Он отправился в Южное море вместе с Аларионом, своим первым капитаном, и собирался вернуться не раньше чем через три-четыре недели.
Они дошли до узкого переулка с обратной стороны дома. Теперь встревожился и Граумур. Вопросительно посмотрел на нее. Бидайн указала на секиру, висевшую на его широком поясе. Он улыбнулся, словно радуясь возможности воспользоваться ею.
«Глупец, — подумала эльфийка. — Никто в здравом уме не радуется бою, для которого сам не назначил время и место». Едва войдя в переулок, она подала девочкам знак взять у Граумура арбалеты. Фарелла и Лидайн посерьезнели, перестали хихикать. Сосредоточившись, зарядили оружие, вставили болты, прижались спинами к высокой стене, окружавшей двор и выходившей в переулок.
Бидайн подошла к воротам, осторожно надавила ладонью на тяжелую деревянную дверь, и та распахнулась, даже не скрипнув.
На пороге кухонной двери на солнце сидела Майя. Кроме нее, во всем дворе никого не было. Она приветствовала их поднятым глиняным бокалом и широкой улыбкой.
Бидайн молниеносно пересекла двор.
— Что здесь происходит?
Улыбка одноногой кобольдши стала еще шире.
— Плохие новости. — Голос ее звучал несколько сдавленно.
Когда Бидайн добежала до нее и опустилась на колени, чтобы заглянуть ей в глаза, эльфийка почувствовала кислый запах, исходящий изо рта Майи.
— Вы еще не слышали? — спросила кобольдша и негромко рассмеялась. — Есть справедливость у альвов. — Она хлопнула себя по деревянной ноге. — Спустя столько лет. Наконец-то! Жаль, Круппа этого не застала. Тогда бы мы сели с ней вместе и напились… Моя мать все молитвы заканчивала проклятием грязному кентавру. Что ж, по всей видимости, иногда нужно лечь в могилу, чтобы твои проклятия сбылись…