«Николай Степанович, почему вы хотите мне все оставить? Я же вам не родня, просто чужой человек с улицы. Что мне с этим всем добром делать? Пусть лучше Андрей возьмет», — с мольбой в голосе проговорила Надежда.
Старик, пытаясь приподняться, зло замотал головой: «Поклянись, что ты этого не сделаешь никогда! Чтобы этому уроду ничего не досталось и его матери тоже! Поклянись!» Он без сил откинулся на подушку и громко захрипел. Надежда растерялась, но потом быстро сгребла все сокровища в кучу, бросила их в шкаф, закрыла тайник и побежала вызывать «скорую помощь».
Девушка принялась хлопотать вокруг старика, не зная, как помочь ему, забыв на время, что видела здесь несколько минут назад. Сейчас перед ней был очень старый, беспомощный человек.
«Скорая» увезла его в больницу.
Навещая старика на следующий день, Надя поняла, что это конец. Больше он домой не вернется. Лицо его пожелтело, щеки ввалились. Девушка сидела возле него, думая о жизни этого человека и о пролитой им крови. Сколько таких, как он и его друг Игнатьев, строивших «новую жизнь», называют себя героями, пишут воспоминания о своих подвигах, которых никогда не было! «Нет, комиссар Богустов, ваша рукопись дальше не пойдет, там сплошная ложь, а люди должны узнать правду о ваших “подвигах”», — думала Надя.
Но тут старик приоткрыл рот, глаза его выкатились, он пошевелил губами, пытаясь что-то сказать, — Надежда поняла, что это было имя его возлюбленной, — потом глубоко вздохнул, откинулся на подушку — и наконец умер. Умер, оставшись в памяти людей все таким же героем, боевым комиссаром…
Выйдя из больницы, Надежда остановилась и посмотрела на облачное небо. Уже наступали холода, каждый день моросил дождь. «Как неприятно ложиться в мерзлую сырую землю, — подумала девушка. — Но старик это заслужил». И она бодро зашагала домой. Андрея не было, и Надежда не стала его искать. Она решила позвонить Игнатьеву, сообщить ему о смерти друга и попросить, чтобы он организовал похороны. Найдя телефон в телефонной книжке, она набрала номер и рассказала Игнатьеву о кончине старика Богустова и о его последних минутах в больнице. Тот молча выслушал, а потом сказал: «У Николая Степановича было ружье. Я бы хотел получить его в память о друге».
Надежда вспомнила, что видела это ружье в тайнике, но ответила так:
— Я не знаю. Если вы хотите, то приходите и посмотрите сами, может быть, где и найдется.
— Могу ли я приехать к вам сегодня, через час?
— Пожалуйста, я буду дома.
Положив трубку, Надежда подошла к тайнику и вытащила оттуда ружье. Оно ее совсем не интересовало, она поставила его за шкаф, словно оно всегда там было. Потом достала бумаги и унесла все в свою комнату, ей очень хотелось прочесть эти листки. Надя спрятала бумаги у себя в письменном столе. Не прошло и получаса, как раздался звонок в дверь. Это Игнатьев. Надежда провела его в комнату старика, предложила взять все, что тот захочет, и самому поискать ружье, а после этого вышла, оставив его одного в комнате. Через несколько минут Игнатьев позвал ее. Ружье было у него в руках, он радовался как ребенок, приговаривая: «Цены ему нет, вот это вещь, всю жизнь мечтал о таком!»