Объяснялось это безлюдье слишком ранним часом. Изредка проезжавшие мимо автомобили везли кого на работу, кого в школу. Многие, наверное, еще не вставали. Не хотелось барабанить в чужую дверь в такую рань, однако в моей ситуации было не до приличий.
Я перешел улицу и поднялся по лестнице наверх. Она напоминала лестницу в пляжном доме Винса на Ист-Бродвей. Я постучал в дверь.
– Есть кто-нибудь?
Я немного подождал и постучал еще раз.
– Стюарт дома? Я ищу Стюарта Коха!
Жалюзи на окне в двери были открыты. Я прижался лицом к стеклу и загородил глаза ладонями, чтобы не мешало солнце за спиной. Разглядел кухню и гостиную, еще две двери напротив входа – не то в две спальни, не то в спальню и в ванную. Людей не было, но жильцы – Стюарт, его отец – могли спать. Наверное, они не слышат мой крик через дверь. Я решил, что меня не примут за злоумышленника, ломящегося в чужое жилище, если я просто просуну голову в дверь.
Ну, если дверь окажется открыта.
Я нажал на дверную ручку, и она подалась. Приоткрыл дверь и заглянул в квартиру.
– Эй, кто-нибудь есть дома?
Молчание.
– Стюарт!
Я знал по опыту, что для того, чтобы разбудить подростка, приходится иногда поднимать шум. Дома кто-то должен был находиться: уходя, хозяева обычно запирают дверь.
С этой мыслью я открыл дверь шире и шагнул внутрь.
– Что ты делала вчера вечером? – спросил голый Брайс Уитерс, отправляясь из постели в ванную.
Джейн Скавалло пробормотала что-то неразборчивое в подушку.
– Не понял, – сказал он.
Она нехотя перевернулась на спину, чтобы не бубнить в подушку, и, подтянув одеяло к подбородку, ответила:
– Так, разное…
– Что, например?
– Ничего особенного. А ты?
– Дела складываются неплохо. Многие бары вообще не хотят платить музыкантам. А в этом нам платят пятьсот за вечер, получается по сотне на нос. И пей сколько хочешь. – Брайс усмехнулся. – Есть такие, кто согласен лабать за одну выпивку, но мы заслуживаем платы. Я тебе рассказывал про другое место? Нас пригласили туда на пятницу и субботу. «Сколько?» – спрашиваю. «Двести», – отвечают. Я говорю: вы чего, за двести не выступаем, мы же делим все на пятерых. Они ни в какую. Двести, и точка. Говорят, для нас это была бы хорошая раскрутка, нас начнут приглашать в другие места. Стой этот козел передо мной, я бы ему зубы выбил, честное слово! Куда катится мир? С чего они взяли, что талант согласится вкалывать задарма?
– Да, – равнодушно отозвалась Джейн.
– Я вернулся домой часа в два. Ты уже спала без задних ног. Ничего особенного не делала, говоришь? Тоже поздно вернулась?