Она налила себе полную чашку чая и держала ее в ладонях, наслаждаясь теплом. Из кухни она могла видеть спину Пьетро Дзини, который говорил по телефону у входа, но слов разобрать не получалось.
Сандре удалось убедить Шалбера подождать ее в интерполовской гостинице: будет разумнее, если она одна пойдет на встречу со старым полицейским. Как ни крути, это коллега, он не попадет в ловушку, подобно Федерико Нони. Он станет задавать вопросы, массу вопросов, догадываясь, что речь не идет об официальном расследовании. И потом, полицейские не любили сотрудников Интерпола. Заявившись к нему в дом, Сандра попросту сказала, что в Милане занимается делом, подобным делу Фигаро. Старый полицейский ей поверил.
Дожидаясь конца телефонного разговора, Сандра просматривала папку, которую ей вручил Дзини. Там лежали копии всех официальных документов, касающихся Николы Косты. Она не спрашивала, откуда эта папка взялась у отставного полицейского, но Дзини сам объяснил, что, будучи на службе, имел привычку копировать все относящееся к расследованию.
– Как знать, когда тебе в голову придет мысль, которая поможет распутать дело, – добавил Дзини, словно оправдываясь. – Вот почему нужно всегда иметь под рукой все материалы.
Переворачивая страницы, Сандра поняла, что Дзини работал тщательно. Много примечаний, приписок – но последние протоколы были составлены как будто наспех. Дзини торопился, зная, что слепота настигает его. В некоторых скользких местах, в частности в том, что касалось признания Косты, записи оказались несколько нечеткими. Очные ставки не дали результата, и, не будь признания вины, вся доказательная база рассыпалась бы словно карточный домик.
Оставив протоколы допросов, Сандра перешла непосредственно к результатам судебной экспертизы. В деле находились фотографии всех сцен преступления. Сначала – нападения, которые предшествовали убийству. Все три жертвы были застигнуты врасплох в собственных домах, когда оставались там одни. Это всегда происходило ранним вечером. Маньяк колол женщин ножницами. Раны не были достаточно глубокими, чтобы привести к смерти, и располагались в области груди, на ногах и лобке.
Согласно заключению психиатров, за подобной агрессией скрывалась тяга к сексуальному насилию. Но цель маньяка состояла не в том, чтобы достичь оргазма, как у иных садистов, которые способны испытать удовлетворение, только принуждая жертву. Намерение Фигаро было другим: воспрепятствовать тому, чтобы эти женщины были впредь желанны для других мужчин.
Если я не могу вас иметь, пусть вас не имеет никто.