Он уже хотел выпроводить девчонку, но тут обернулся и увидел на пороге номера Камиллу Рокку. У ее ног лежала разорванная подарочная упаковка. В руках был пистолет. В глазах – темное пламя ненависти.
Маркус инстинктивно протянул руку, будто пытаясь ее остановить. Девчонка испустила вопль, который затерялся среди оглушительных аккордов рока. Маркус отпихнул ее, и малолетка, насмерть перепуганная, забилась в постель.
Камилла глубоко дышала, собираясь с духом:
– Астор Гояш?
Очевидно, она ожидала встретиться с семидесятилетним стариком.
Маркус, стараясь сохранять спокойствие, пытался привести ее в разум:
– Мне известна твоя история, но таким образом ты ничего не решишь.
Женщина заметила, что из-под двери ванной пробивается свет.
– Кто там внутри? – Она наставила на дверь пистолет.
Маркус знал, что, как только дверь откроется, женщина выстрелит.
– Послушай меня. Подумай о другом твоем малыше. Как его зовут? – Он пытался выгадать время, отвлечь ее, зародить в ней нерешимость, хотя бы колебания. Но Камилла не отвечала, не сводила глаз с двери. Маркус попробовал еще раз: – Подумай о муже. Не можешь же и ты их бросить.
На глаза Камиллы навернулись первые слезы.
– Филиппо был такой ласковый.
Маркус решил не щадить ее:
– Как ты думаешь, что случится, когда ты спустишь курок? Как, по-твоему, ты будешь после этого себя чувствовать? Я тебе скажу: ничего не изменится, все останется так же, как сейчас. Ты не почувствуешь никакого облегчения. Станет только еще труднее. И чего ты добьешься?
– Нет другого способа восстановить справедливость.
Маркус знал, что женщина права. Не было никаких доказательств, ничто не связывало Астора Гояша и Альберто Канестрари с Филиппо. Единственную улику – кость, которую Маркус нашел в клинике, забрали люди болгарина.
– Справедливости не бывает, – изрек он твердо, но с состраданием, в котором таилась толика отрешенности, ибо священник понимал, что не сможет помешать свершиться худшему. – Месть – не единственное, что остается тебе.
Он узнавал этот взгляд: так же глядел Раффаэле Альтьери перед тем, как застрелить отца, которого всегда подозревал. Та же решимость владела Пьетро Дзини, когда он казнил Федерико Нони вместо того, чтобы выдать его полиции. Так что и в этот раз все бесполезно, дверь ванной откроется, и Камилла выстрелит.
Они увидели, как опускается дверная ручка. Свет в ванной погас, дверь распахнулась. Девчонка на постели завизжала. Цель появилась в дверном проеме. Человек в белоснежном халате взглянул на дуло пистолета с каким-то недоумением, и его ледяной взгляд мгновенно растаял. Но то не был семидесятилетний старик.