Те годы называются «временем первых стиляг», и с тех лет я помню несколько песен, которые напевал Геннадий Иванович Пустошкин. Тогда мы учились вместе в институте, это было чуть позднее.
Впрочем, сначала лучше рассказать случай с Мучей. Пылкая песня на испанском языке появилась, наверное, откуда-то из Южной Америки. В припеве звучали томленье и муки страсти:
что в переводе означает «целуй меня, целуй меня крепко». Текст подвергся неквалифицированному переложению, в котором «мучо» было понято не как наречие «крепко» (словарные значения — много, очень), а как имя девушки Муча. В итоге пели, например, нижеследующее:
Вот тень промелькнула
Муча бежит, по походке ее не узнать
Ты счастье вернула
Как хорошо нам с тобой вместе опять.
О как горят твои очи прекрасные…
Это я к тому, что потребность в чистой лирике была сильна, а петь было нечего. Недавно по радио сообщили о кончине дамы, сочинившей испанские слова песни про Мучу.
Теперь о песнях первых стиляг. Например, такая:
Светят над нами звезды чужие,
Далекий мотив доносит нам джаз.
Где вы теперь, барухи кирные,
Где вы теперь, вспоминаете ль нас?
С маленьким кольтом я в Сан-Франциско
Буду ночами людей убивать.
Буду я пить коньяки и виски,
Буду тебя вспоминать…
Или вот такая:
Лежу с чувою смачной
Который день подряд.
Над нами дым табачный
И ходики стучат…
Музыка, кажется, чаплинская. Незамысловато, но трогательно.
В те годы можно было хорошо провести время в ресторане гостиницы «Астория». Автор одной из песен вспоминал, как он там «попал в историю» — его хотели поколотить:
А рядом алкоголики
С кастетами в руках
Меня прижали к столику
Под дружный рук размах.
А строки припева звучали так:
Танцы, танцы и гостиницы зал
…
Там я попал в скандал.
Тому же ресторану была посвящена еще одна песня:
Отбивает фокстрот
В четком ритме ударник
Завывая мотив подхватил саксофон
Я люблю вас, друзья
Из «Астории» парни
Дорогие мои ком-иль-фо
Я люблю этот зал
Эти дивные звуки
И хотел бы услышать не раз и не два
Облетевшие мир
Эллингтоновы буги
И бредущий в песках «Караван».
Таким путем удовлетворялась потребность в чистой лирике. О, Геннадий Иванович! Помнишь ли ты те времена?..
Нужно обратить внимание, что песни первых стиляг сочинялись на знакомую, можно даже сказать, на навязшую в зубах мелодию. В скором времени этим приемом стал широко пользоваться Алексей Хвостенко, а следом и автор этих строк. Как правило, мелодии были иностранного происхождения. Но бывали и исключения. Так, песня «Симпозион» (про стакан-достекан) написана на добытый Хвостенко таежный мотив из репертуара раскольников — семейских Забайкалья: