Мы в лесу бываяли
Мы лисиц стреляяли…
Но такие песни должны стать предметом особого рассуждения.
Маленькая, суетливая, сутулая была наша учительница пения классе в третьем-четвертом. Прозывали ее Раиса-крыса, которую она внешностью и правда напоминала. Мой сосед по парте написал прямо на парте внятным почерком:
а потом застеснялся и переправил: «Ротко — крыса». Кажется, это Ротко и был.
Чему она нас учила, я не помню, помню только, что музыке. Но учила, наверное, не напрасно. Так пусть написанное здесь останется ей скромным памятником.
Далее речь у нас должна пойти о судорогах Рахабы.
Это было в 1953 году, на заседании химического факультета университета по случаю «дела Берия». Пропагандировалось, что тот еще и раньше уже был английским шпионом. Все уселись в амфитеатре, президиум внизу, где кафедра. И стали все вяло выступать, что-то вялое говорить, с падающей интонацией вранья. И вдруг выскочил неведомо откуда некто в форме, без погон, но в военном ремне, и громко заорал:
— Я в окопах защищал свое право учиться на химическом факультете университета! А он хотел это право отнять?! Смерть предателю!
Пожилые персонажи одобрительно заулыбались. После такого выступления можно было уже зачитывать «резолюцию». Где же резолюция? Оказалось — забыли в деканате, посмеялись, сбегали, принесли, зачитали — и вдруг я с полной ясностью понял, что все вокруг — сверху и донизу — бандиты.
После этого случая обмануть меня уже было невозможно. Я видел, что раздоры власть имущих это бандитские раздоры. Я понял, что все так называемые государственные действия это поступки преступников. Я знал, что из этой страны необходимо удирать любым способом. И никакие реформы, никакая критика сверху и никакие тонкие суждения инакомыслящих снизу с толку сбить меня уже не могли. Равно и ни культурный прогресс в журнале «Юность».
Мне хотелось бы дополнить эту часть воспоминаний одной историей, которая внешне напоминает литературную, по существу же имеет определенно выраженное и яркое общественное звучание.
Будучи поэтом, Маяковский произнес однажды внятное пророчество. В будущей коммуне, так он сказал, будет
…очень много стихов и песен.
Их, и правда, было много. Пришлось создать даже оплачиваемый аппарат для проверки их благонадежности, а иных сочинителей попросту укокошить. Тем не менее оставалось все же много поэтов, из которых некоторые занялись переводческой деятельностью. К ним принадлежал Михаил Лозинский, прекрасно переведший «Божественную комедию» Данте. В песне 21-й раздела «Ад» этой комедии он приводит имена чертей, работавших в Злых Щелях. Клички забавны: Хвостач, Косокрыл, Борода, Боров. Собачий Зуд и некоторые другие, например Тормошило. На нем следует остановиться.