Перелет ужасен. Многочисленные пары, разыгрывающие мучительные ссоры и шлепающие своих малышей, не способствуют отдыху. Кроме того, мы обнаруживаем, что авиакомпания изобрела новую игру для развлечения пассажиров: сиденья так уменьшены, что только дети до десяти лет могут поместиться на них, не вывихнув бедро. У меня страшно затекают ноги уже до того, как самолет взлетает. Еда отвратительная, но Чарли в восторге от всех этих маленьких пакетиков, открывает их все, а потом ничего не ест. Мама говорит, что цыпленок противный, поэтому она попьет только чай, если его принесут. Однако горячие напитки приносят за пять минут до посадки. У мамы с собой упакованы закуски, но у нас уходит десять минут на то, чтобы вытащить ее вместительную сумку из-под сиденья, и тут поднос Чарли взлетает в воздух, в результате чего пластмассовые вилки-ложки и упаковочки масла приземляются на сидящих впереди пассажиров. Они не очень довольны.
Я все время торчу у туалетов, чтобы не пришлось обращаться к восстанавливающей хирургии суставов сразу после посадки. Все выглядит так, что мы собираемся приземляться на море, и Чарли очень беспокоится. Я говорю ему, что все будет хорошо: самолет оборудован специальной надувной подушкой, как корабли, так что, если пилот промахнется мимо посадочной полосы, мы на ней просто въедем в аэропорт. Женщина на заднем сиденье говорит своему мужу: «Замечательно, Тревор, они позаботились обо всем!» Мы приземляемся, однако, без использования надувной подушки, и командир просит нас оставаться на своих местах, и не расстегивать ремни, и не открывать шкафчики, и быть вежливыми к соседям по салону, пока самолет не остановится.
Ждем багаж очень долго, затем благополучно, без ареста, проходим таможенный контроль и видим группу репортеров, все в очень яркой синтетической одежде. Кричаще яркое сочетание оранжевого и красного почти ослепляет и вызывает легкий шок. У проката автомобилей возбужденная толпа — владельцы просят пять тысяч песет как взнос на бензин. Когда подходит моя очередь, я предлагаю заплатить пятнадцать тысяч песет, лишь бы нам дали машину получше. Этому трюку меня научил Барни, который говорит, что он всегда срабатывает, только ни в коем случае нельзя применять его в Германии, где это воспринимается как выпендреж, и в результате вам могут подать старый экскурсионный «Фольксваген».
Владелец улыбается и протягивает мне ключи от совершенно новой «Рено лагуна». Всем остальным раздаются ключи от «Рено клиос». Нас провожают пристальными взглядами, пока мы продвигаемся к стоянке. Машина шикарная, на панели тысяча кнопок с совершенно необъяснимыми символами. Одному богу известно, что означает «±», и я на всякий случай решаю этой кнопкой не пользоваться: может, это какая-нибудь галльская шуточка, и при нажатии надуются воздушные подушки. Я все время забываю, где в этой машине переключатель скоростей, и невольно попадаю на какую-то кнопку, в результате чего включается продувной режим, как бы поднимается ветер в салоне. Чарли в восторге.