– Дай-ка мне взглянуть на твою удочку.
Я протянул ему удилище. На моих глазах дядя отрезал поплавок и крючок, заменив их специальной спиннинговой снастью с вращающейся приманкой на конце. Улыбнувшись, он поплевал на снасть и сказал:
– После полудня вода нагревается на солнышке, а рыба становится ленивой и сонной, поэтому нам с тобой нужно ее разбудить. Вот эта штука… – держа удилище на весу, дядя поиграл сверкающей блесной, – выглядит достаточно соблазнительно, ни одна рыба такую не пропустит. Уж не знаю, то ли она возбуждает рыбий аппетит, то ли они просто злятся, что их потревожили, однако хищники бросаются на нее как сумасшедшие.
И он был прав. Уже третий заброс принес нам довольно крупного окуня.
Пока я закидывал блесну в четвертый раз, дядя показал мне на торчащие из воды огромные кипарисовые пни. Их было десять или двенадцать – огромных, наполовину сгнивших, черных от старости. Я и не знал, что кипарисы бывают такими большими.
– Видишь вон те пни? Много лет назад, когда мой отец только купил этот участок, он срубил эти деревья, очистил от сучков, связал в плот и сплавил по реке до Брансуика. На тамошней лесопилке их превратили в доски и продали. С тех пор древесина из наших мест продается по всему миру. Отец не раз говорил мне, что балки Бруклинского моста тоже родом из этого болота.
– А что такое Бруклинский мост?
– Это такой большой мост в Нью-Йорке.
Я опустил руку в воду, чтобы проверить втягивающую силу небольшого водоворотика, который медленно смещался вдоль борта лодки.
– Куда течет вся эта вода?
– По каналу она попадает в реку, а оттуда – в Атлантический океан. – Дядя сглотнул и уставился куда-то вдаль, быть может – на далекий, скрытый за деревьями горизонт. – И, если ты настоящий мужчина, ты сможешь доплыть отсюда до любого уголка мира, – добавил он.
– Правда?
– Конечно, правда! Впрочем, когда ты доберешься до океана, тебе может понадобиться лодка побольше, но… На самом деле единственное, что может тебе помешать, – это твой собственный страх.
– А ты когда-нибудь это делал?
– Что именно?
– Доплывал отсюда до океана?
Он снова окинул взглядом пространство.
– Да… много раз.
К этому времени мы уже отвязали лодку, и течение потащило нас с хорошей скоростью. Взяв весло, дядя вставил его в специальную уключину на корме и, используя как руль, направил нашу лодку к топкому глинистому берегу, где, наполовину высунувшись из воды, валялся обрубок древесного сука толщиной с руку. Он давно почернел и напитался водой, но выглядел еще достаточно прочным. Дядя привязал его к фалиню и швырнул с кормы в воду. Намокшая деревяшка сразу погрузилась в воду, и он удовлетворенно кивнул.