– Мы уже в ручье, – пояснил дядя. – Течение несет нас слишком быстро, а это полено нас малость притормозит. – Он улыбнулся. – Здесь должна хорошо брать крупная рыба. Было бы обидно упустить такой случай.
Я снова взглянул на водовороты вокруг, на бревно, которое мы тащили за собой, и почему-то почувствовал себя не слишком уютно. Вроде все было нормально, но меня пробрала какая-то дрожь. Не знаю, может быть, это было предчувствие?
В 15:07 (я не забывал посматривать на свои новенькие часы) мы обогнули очередную излучину, за которой увидели огромную сосну, упавшую поперек ручья. Если бы мы шли пешком, сосна стала бы для нас удобным мостом, чтобы перебраться с одного берега на другой, но сейчас она перегородила русло, мешая нам плыть дальше.
Дядя снова вставил весло в кормовую уключину.
– Наклонись вперед как можно ниже, – предупредил он. – И не высовывай руки. Я скажу, когда можно будет снова выпрямиться. Понял?
Я кивнул и наклонился вперед, но забыл убрать удочку, которая торчала над бортом. Орудуя веслом как рулем, дядя уже почти провел нас под сосной, когда крючок моей блесны зацепился за кору. Увидев, что катушка на моей удочке начала быстро разматываться, я машинально вскочил и потянулся к ней.
– Не вставай, Чейз! – крикнул дядя. – Я ее держу!
Но было уже поздно. От моего резкого движения лодка, стоявшая в этот момент наискось к течению, сильно накренилась, и внутрь хлынула вода.
В следующее мгновение лодка перевернулась, и мы оба оказались в ручье. Течение подхватило меня, как щепочку, закружило и потянуло на дно, но не успел я толком испугаться, как державшая меня сила ослабла. Я взглянул вверх и увидел просвечивающее сквозь буро-коричневую воду солнце. Оттолкнувшись ногами от дна, я устремился к нему точно Супермен.
Дядя сказал правду – это было здорово!
Наверное, на этом все бы и закончилось, если бы не течение, которое отнесло меня к скоплению полузатонувших поломанных деревьев. На первый взгляд эта груда скользких, перепутанных ветвей походила на подводную бобровую плотину, но впоследствии я узнал, что это был самый обыкновенный залом, которые часто встречаются на реках, где сплавляют лес. Все эти деревья остались здесь, наткнувшись на корни огромного, с начисто выгнившей сердцевиной кипарисового пня, которые проросли в воду и торчали там наподобие щупалец гигантского осьминога. Некоторые были толстыми, некоторые – тонкими, однако все они глубоко ушли в речное дно и оставались достаточно прочными. В них-то и застревали проплывавшие по реке сломанные или отмершие ветки и стволы упавших в воду деревьев.