Дядя Уилли начал учить меня рыбачить в то же лето, когда я переехал к нему и тете Лорне. Мы с ним ловили рыбу с причала в Брансуике, в притоках Алтамахи и Малого Брансуика, в озере вокруг Святилища и везде, где только водилась рыба. В дни, когда дядя не работал, а мне не нужно было идти в школу, нас проще всего было найти на берегу какого-нибудь подходящего водоема.
Уже в старшей школе я купил старый челнок, подлатал его и поставил в гавани вместе с креветколовными шхунами. Это было мое первое собственное судно, на котором я проникал так далеко в заросшие травой болота, куда не могли добраться даже парни на новеньких плоскодонных катерах. Я обследовал береговую линию на многие мили от Брансуика, ловил форель, горбыля, красного окуня, а пару раз даже добывал похожих на огромных сельдей тарпонов. Вся рыба попадала, разумеется, в руки тети Лорны, так что в старшей школе я регулярно наслаждался отличными рыбными обедами.
* * *
После неудачной попытки рассказать дяде его собственную историю я чувствовал необходимость слегка проветриться и успокоить нервы. И рыбалка была для этого самым лучшим средством, какое я знал. Вот почему я проснулся как можно раньше, взвалил на багажник «Викки» свой челнок и поехал в Брансуик. Остановившись вблизи городской гавани, я спустил челн на воду и двинулся вдоль берега, торопясь начать рыбалку до начала отлива.
Примерно через полмили – но все еще в пределах города – мое весло неожиданно наткнулось на что-то скрытое в траве. Это что-то было достаточно твердым, но я почему-то сразу подумал, что это не камень и уж точно не устричная банка. Непонятный предмет был занесен илом и со всех сторон зарос травой, но я пустил в ход небольшую лопатку, которую всегда брал с собой, и очень скоро обнаружил что-то похожее на известняковую дренажную трубу. Труба диаметром чуть больше трех футов торчала из склона холма, на вершине которого располагался один из старейших городских районов (тот самый, где находился и «Сута-банк»). Выход трубы был перегорожен решеткой из ржавых железных прутьев.
Когда-то в Южной Джорджии хозяйничали испанцы, поэтому известняковые сооружения, точнее – их остатки, были не редкостью в наших краях. Мое любопытство, однако, разбудила не сама труба, а именно закрывающая ее решетка.
Она была на петлях.
Это означало, что решетка может открываться, причем скорее всего наружу, а не внутрь. Но она не открывалась. Вероятно, где-то в глубине этой древней трубы находился механизм, который освобождал удерживавший решетку замок. Впрочем, двести лет пребывания в соленой воде превратили металлические прутья в труху. Они рассыпались буквально на куски, стоило мне только приложить серьезное усилие, так что уже через двадцать минут я выламывал из известняка последние обломки металла.