– Ну, кто? – повторил я.
Мальчик открыл чистую страницу и нарисовал стоящий на холме крест, а внизу написал: «Евангилие от Матфея, 5». Затем он развернул блокнот так, чтобы нам было виднее. Пока он все это проделывал, мужчина в коляске догнал нас и затормозил за спиной Майки.
– Ну ты даешь!.. – воскликнул я. – Ты, оказывается, знаешь Писание?
Вместо ответа Майки достал из блокнота грязную измятую страничку, вырванную, судя по формату, из гостиничной Библии.
– Ты что, смеешься?! – пробормотал я, вертя страничку в руках.
Мягко отстранив меня, дядя шагнул вперед и, достав пять долларов, сунул их инвалиду в карман рубашки. Глядя на меня, он сказал, качая головой:
– Похоже, я плохо тебя воспитывал: ты слишком много времени проводил на рыбалке. В ближайшее же воскресенье отведу тебя в церковь и посажу в первом ряду.
Наконец мы вошли на стадион, поднялись по паре лестниц и наклонных рамп и оказались на трибунах. Наши места были почти напротив первой базы и располагались сравнительно невысоко – рядах в тридцати от границы внешнего поля. Мы сели, купили программки и мороженое, и я огляделся. Стадион изменился, изменилась даже планировка секторов, музыка играла громче, а еда и напитки подорожали вдвое, но волшебство не исчезло. Судя по выражению лица Майки, он тоже так думал.
Потом я стал читать программку, ища в ней новые имена, новые таланты. Терри Пендлтон теперь тренировал бэттеров, Чиппер Джонс проводил в команде свой четырнадцатый сезон и считался бесспорным кандидатом на попадание в Зал славы в Куперстауне. Я быстро произвел в уме нехитрый подсчет: со времен знаменитого «наката» Брима прошло пятнадцать лет.
Вспоминая подробности того давнего матча, я невольно отыскал глазами места, где мы сидели тогда – дядя, я и Томми. Правда, это было на старом стадионе, но разница, так сказать, в географии оказалась не особенно большой. Вот только Томми теперь с нами не было. Бросив взгляд в сторону дяди, я понял, что он тоже погрузился в воспоминания. Его лицо было печальным и задумчивым, но потом он посмотрел на уплетавшего мороженое Майки и чуть заметно улыбнулся.
В еде и напитках, кстати, по-прежнему недостатка не было. Мы покупали попкорн, сахарную вату, хот-доги, арахис, кока-колу, минералку, мороженое, соленые крендельки, холодное пиво и разрезанную на куски пиццу чуть не у каждого проходившего мимо нас разносчика. В результате к шестому иннингу живот у Майки стал круглым, как у Будды. У меня, кстати, тоже. Нам даже пришлось сделать небольшой перерыв в еде, иначе к концу игры мы оба не смогли бы подняться с кресел.