– Кто тебя так? Что вообще происходит? Кристин меня подняла среди ночи, я и думать не могла… Почему ты вообще здесь, где мсье доктор? О, боже, на вас напали? Что с Кларис? – вопросы посыпались из мадам, как яблоки из мешка.
Лу только надулся сильнее прежнего. Тибо встал, одернул куртку и попытался пригладить волосы, но от смущения отвечать женщине не торопился. Мадам перевела взгляд на племянника и потребовала разъяснений от него:
– Люк, хотя бы ты не молчи! Что тут происходит? Мне нужно волноваться о дочери?
– Думаю, с Кларис все в порядке, – выдавил из себя Люк, – Лу сам пришел в деревню, один.
– Но зачем? – не унималась мадам.
Этого Люк не знал. Он беспомощно перевел взгляд на кузена, затем на старосту. Тот кашлянул и сказал:
– Он хотел поговорить со мной.
– Боже, у вас тоже лицо разбито… Но о чем он хотел поговорить? – женщина изумилась еще больше.
– Об условиях вашей работы у меня в доме, – пробормотал Тибо еле слышно.
– Что? Но какое тебе до этого дело, милый? – спросила мадам Дюмон у сына.
Тот бросил свирепый взгляд на старосту.
– Я думал, что моего жалованья вам хватает, а когда приехал да увидал, что ты на Тибо спину гнешь, – просто озверел. Доктор давеча был в городе и узнал, что Греньи меня надувал с деньгами. А этот гад тебе приплачивал тайком сперва, а потом, видать, решил, что довольно с него благотворительности, и работать тебя заставил.
– Не было такого, мальчишка! – хрипло возразил Тибо, – Я если и помогал, то от сердца. Отец твой моим другом был, вы все на моих глазах родились и росли…
– Как же! И про отца вообще не смейте вспоминать, не то… – парень вскочил на ноги и сжал кулачищи.
Кристин ахнула, а Люк невольно отступил, загораживая собой жену. Тибо спокойно ответил Лу:
– Опять грозишься… Да когда ж ты поймешь, что это случайно вышло.
– Это вы все сейчас говорите. А я видел, что вы пьяный были и злой как черт. А отца поторапливали, будто передумать боялись…
– Не смей! – выкрикнула мадам.
– А чего не сметь? Тебе давно понять пора, что он это все не просто так затеял, – огрызнулся Лу.
Тибо покачал головой. По какой-то причине он не спешил грубо осаживать зарвавшегося мальца. Староста искоса взглянул на мадам Дюмон, стоявшую рядом с сыном, после чего вздохнул и выложил последний аргумент:
– Не стал бы я против друга замышлять, тем более в море. Я еле тогда домой вернулся: одному лодкой управлять знаешь, как непросто!
– Вернулись же. А после прямо переродились: и пить перестали, и другим помогать взялись… Вижу я, к чему это все. Мать обхаживаете. Вы всегда отцу завидовали, что семья у нас крепкая да большая. А как на нее глаз положили, так и затеяли все это!