Неизвестная поклонилась, а монах припомнил события четырехлетней давности. Да ведь это вдова погибшего рыбака! Что за дела здесь творятся?
* * *
Маленький Роже убежал вперед. Андре с трудом хромал по песку: после вчерашней суеты колено снова дало о себе знать. Лу предлагал хозяину отнести его на себе, но тот заупрямился. В конце концов, он не калека и способен потерпеть некоторые временные неудобства. Сейчас доктор жалел об этом. Он вдруг вспомнил, как сердился на нерадивых пациентов, нарушавших предписанный им режим, и невольно улыбнулся. Слуга поглядывал с недоумением и даже опаской.
– Вы так не бойтесь, я брата Бартоломью помню. Он умный и ругать вас за Одетт не будет. Ведь это я виноват, вы за мной пошли. Я так ему и скажу, с вами пойду к нему и скажу…
– Не переживайте. Я задумался о другом… – Андре остановился, чтобы передохнуть, – Умный – это хорошо. Трактирщик из «Зеленого боцмана» в Кавайоне сказал мне, что брат Бартоломью еще и честный. И даже непьющий… Все больше хочется его увидеть, хоть и страшновато.
– Вам-то чего бояться? – удивился Лу.
– К бродячим докторам многие церковники относятся не лучше, чем к слугам сатаны. Я стараюсь держаться от них подальше.
– Нет, брат Бартоломью не из таких. Он тогда не поверил, что Тибо убийца – я на него злился, пожалуй…
– А вы-то теперь в это верите? – осведомился Андре.
– Теперь-то? Пожалуй, что нет уже. Мать на убийцу отца и не взглянула бы. Не бывает так, верно ведь?
– Разве что в книжках.
Во дворе старосты собралась небольшая толпа. Незнакомый доктору толстенький монах с большим азартом покупал у мадам Дюмон меру пшеницы. Служитель церкви добивался хоть какой-то уступки с помощью всех известных ему приемов красноречия. Увы, кары небесные женщину не страшили – она твердо требовала свой законный медяк.
В нескольких шагах Тибо также шумно договаривался с местными насчет похорон. При виде доктора староста поспешил окончить разговор и пошел ему навстречу.
– Черт знает что! Два покойника без гроша за душой. Собрать деньги никто не догадался, теперь придется мне раскошелиться на похороны. Для Клементин-то не жалко, но за старого пьяницу…
– Не чертыхайтесь, сын мой, – грех! – пискнул забавный толстенький монах.
– А то бедных обирать – не грех, – вполголоса сказал доктору Тибо и, как показалось Андре, подмигнул, – Это брат Жозе, секретарь следователя. Дурак дураком, брат Бартоломью сам его ни во что не ставит. Вы заходите, там ждут вас давно.
Доктор кивнул и, сняв шляпу, вошел в дом. И без того неуютная гостиная теперь выглядела вовсе пустынной. Единственный стол стоял посередине, за ним восседал лицом ко входу следователь. Брат Бартоломью оказался высоким худым человеком, с лицом без возраста, измученным многолетней аскезой. Священник поприветствовал доктора и жестом пригласил его сесть напротив. Андре устроился на свободном стуле, а Лу встал рядом. С минуту следователь с любопытством рассматривал юного гиганта и наконец начал разговор: