Мысли толклись в голове, обгоняя одна другую. Рыбаку стало страшно. Он зажмурился и побежал быстрее, но через секунду упал. Холодный песок проник за пазуху, набился в рот. Поднимаясь на колени и отплевываясь, Люк невольно рассмеялся; благодаря падению он немного пришел в себя и успокоился. Мужчина уверенно зашагал вперед. Кристин права: это все не нам решать.
Дом Клементин даже вблизи казался необитаемым. Ни дымка над трубой, ни света в окошке. Конечно, старуха и внучка в это утро будут спать допоздна. Лишь бы знахарка не разозлилась! Люк вздохнул и принялся колотить в дверь. Через несколько минут заскрежетал засов, и на пороге появилась Одетт с лампой в руке. Девушка выглядела сонной. Она с удивлением посмотрела на рыбака, но быстро сообразила, зачем он явился.
Кивнув, внучка знахарки исчезла в доме. Люк слышал, как она идет через гостиную, стучится в спальню старухи… Ответа не было. Она постучала еще раз, затем дверь заскрипела и до рыбака донесся сдавленный крик. Через секунду Люк влетел в крошечную спальню Клементин. Старуха ничком лежала на узком топчане, уткнувшись лицом в подушку. Седые волосы были растрепаны, одежды разметались, вещи как попало раскиданы по комнате. На щербатой штукатурке стены рядом с постелью краснели четыре полосы. Увидев окровавленные пальцы покойницы, молодой рыбак понял: Клементин боролась.
Люк перевел глаза на Одетт. Девушка выглядела не более испуганной или расстроенной, чем обычно. Наклонив голову, она рассматривала мертвую бабушку с отрешенным выражением на лице. Почувствовав взгляд Люка, она сказала:
– Ступай в деревню, ты нужен жене. Сообщи, что случилось. Я буду здесь.
С этими словами она вышла в гостиную. Люк с минуту разглядывал покойницу, затем последовал за Одетт. Она надела бабушкин фартук и чистила очаг как ни в чем не бывало. В эту секунду она так напоминала Клементин, что рыбак невольно застыл на пороге комнаты.
– Чего ждешь? Завтрак нескоро! – прикрикнула Одетт.
Парень выскочил на крыльцо и задал стрекача по песку. Он впервые услышал, чтобы ведьмина внучка поднимала голос – а ведь знал ее с рождения. Только теперь стало заметно, как Одетт похожа на бабушку: такая же властная и себе на уме. А в деревне все ее считали безобидной мышкой. Хороша тихоня!
Люк быстро выдохся: вчера он поздно лег, а сегодня встал затемно. Тишина стояла такая, что в ушах звенело. Он перешел на шаг, стараясь держаться ближе к воде, чтобы не сбиться с пути. Видел рыбак едва на туаз[2] вперед. Сейчас он бы порадовался хорошему шквалу. Лучше уж промокнуть до костей, чем ползти в этом тумане и не ведать, что у тебя впереди и кто за спиной.