– Здравствуйте снова! Какую дверь будем забивать? – озирался по сторонам плотник. Он нетвердо держался на ногах, и Андре показалось, что от старика разит спиртным.
– Засов нужен здесь, – Лу подвел Ноэля к нужной двери.
Тот опустил на пол свой ящик и принялся вынимать инструменты.
– А где вы обычно храните свое добро? – полюбопытствовал от нечего делать Андре.
– В лодочном сарайчике у Тибо. Беру только когда работа есть. Это он по доброте сам предложил: чтобы я инструмент не пропил, значит.
– А переночевать по доброте не пускает?
– Не, куда там. Я ж сдуру и дом спалить могу. Лучше уж под забором где-нибудь, все безопаснее для добрых людей.
– А вчера где ночевали, если не секрет?
– Какой секрет! Вечером я под окнами Тибо на праздник смотрел. Самому совестно было идти, в таком-то виде, – Ноэль горестно оглядел свои лохмотья, – Так хоть за молодых порадоваться. Смотрел, значит, смотрел, а потом спать пошел к матушке твоей в сарай.
Лу, к которому были обращены последние слова плотника, удивленно вскинул брови:
– Что-то я утром тебя там не видел…
– Так я смылся пораньше. Еще спозаранку услыхал, как в доме Тибо шум поднялся, – и смекнул, что нужно ноги уносить. А то мало ли, чего там.
– Мало ли? Но вы же ничего плохого ночью не делали, – уточнил Андре.
– Спал как сурок беспробудный! Только такому пропащему лучше добрым людям на глаза не попадаться, если дело худо. Пьяному какая вера? Никакой, – посетовал Ноэль.
– Пить меньше не пробовал? – спросила из-за двери Одетт.
– Как не пробовал… Конечно не пробовал. Еще бабка твоя хотела заговоры свои надо мной читать да отвары всякие предлагала – только я ведьме не дался. Ты тогда под стол пешком ходила, думается. Тоже малявка, а взялась старика учить! Если человек пьет, то сам все знает.
– Чего ты там знаешь, – беззлобно отозвалась девушка, но больше не прерывала старого плотника.
Через час он закончил работу, получил заслуженные монеты и распрощался. Доктор молча наблюдал за Ноэлем, а после его ухода задумался. Стало быть, старик ночью был один. А ведь накануне он здорово разругался с убитой и вообще был с ней не в самых добрых отношениях…
Доктор решил дополнить протокол еще парой строк, но не успел откупорить чернильницу, как в дверь постучали. На пороге стояла Кларис. На локте у нее покачивалась большая корзина, прикрытая платком. Лицо девушки разрумянилось после прогулки, глаза покраснели не то от ветра, не то от слез.
– Я хочу повидать Одетт, – сказала она брату, который открыл ей дверь, – Мама собрала ей кое-каких вкусностей, да и вам передала пирог.