Раньше, я неистово отрицал наличие водной стихии. Мне нужен был контролем над огнем! Но мог ли я знать, что именно в водной стихии спасение нашего рода?!
Нет. Сжал кулак, но в последний момент остановился — не стал бить им стену. Этим мне не помочь.
Я вновь смотрел на себя в зеркало и не узнавал. Смоляные локоны ложатся на плечи, лицо заостренное, какое-то болезненное и хищное. Откуда столько ненависти в моем взгляде? И почему, с каждым днем, мне все сложнее держать в себе свою силу. Разрушение — вот что принесет она. Разрушение и боль. От этих мыслей что-то шевельнулось внутри. Будто маленькая змейка подняла свою голову и удовлетворенно ею покачала. Я знал, что эти порывы нужно душить. Знал, как и то, что всем сердцем желал, чтобы мое запечатывание произошло полностью, а не заблокировали лишь одну стихию. Треклятая принцесса Четвертого Королевства!
Прикрыв глаза, пытался успокоиться, и в который раз мысленно вернулся в прошлое. Хотел бы я все забыть! Хотел бы, да не могу.
Хотел бы я все забыть! Хотел бы, да не могу.
— Райан?! — разве в такой ситуации я мечтал услышать свое имя из уст Хейли?
Что я мог в этот момент? Ничего. Ни открыть глаз, ни подать голос, ни отправить обратно ту, за которую от страха сжималось сердце, а остатки разума застилала пелена.
Мысленно я прогонял ее прочь. Но физически не мог даже промычать. Будь на ее месте кто другой, я бы возненавидел его. Мне хотелось прибить Асгара, который и перенес девушку. Зная, в какой она может оказаться опасности, он все равно это сделал.
И сейчас я не мог простить его за это.
Мне всегда казалось, что мужчина рядом со своей любимой не боится быть слабым. Помню, мама рассказывала, что только при ней отец может дать слабину. Что только она могла видеть его слезы счастья. И он не чувствовал дискомфорта от этого. Что это нормально, ведь родной человек не осудит, а обязательно поймет, а настоящая искренность и доверие во всем — сближает еще больше. Наши слабости, в которых мы не хотим признаваться себе, для любимого человека высшая степень доверия и любви.
Ложь.
Моя беспомощность медленно убивала меня. Мой позор и бессилие грызли меня изнутри, выворачивая душу наизнанку и заставляя сердце обливаться кровью. Это я должен был ее защищать. Это я должен был быть опорой в тяжелые и страшные минуты жизни. Я! А не хрупкая девушка! Не моя любимая.
Как я могу теперь смотреть ей в глаза, когда она, рискуя собой и своим будущим, сражалась за мою жизнь?
Мне стыдно смотреть ей в глаза. Мне стыдно, что для нее я никогда не буду героем. Не для нее, кто знает все и видел мое падение своими глазами. И она — не для меня. Я не имею права быть рядом с ней. Нам нельзя.