Тиа поступила так же, когда нужно было доить Босси. Я пыталась пробудить ее, разгоняя котов. Они жалобно мяукали и терлись о мои ноги. А потом они начали нападать на ногу Босси, пока корова не замычала. Коты разбежались к тюкам сена. Тиа не была рада, но молчала. Вскоре я перестала ощущать и ее недовольство.
— Не знаю, что вы задумали, — проворчала я, неся ведро молока в дом. — Я думала, вы хотели научить меня, каково быть на заднем сидении, — они не ответили. — О, вам виднее.
Я опустилась на стул за маленьким столом на кухне, смотрела, как бабушка готовит завтрак. Я улыбнулась. Она будет рада узнать, что я стала собой. Ну… почти.
Бабушка поставила передо мной большую стопку оладий с голубикой и свежим сливочным маслом, а еще бутылку кленового сиропа, а потом отвернулась к сковороде.
— Думаю, я буду только яйцо всмятку и чай, — бодро сказала я.
Бабушка застыла с лопаткой в руке, а потом повернулась ко мне.
— Лили-лапушка? — осторожно сказала она.
Я кивнула, мой смех стал сдавленным, когда она обняла меня и крепко сжала.
— Как ты? — она убрала волосы с моего лица и посмотрела мне в глаза.
— Не знаю точно. Думаю, как после похищения.
Я чувствовала, что Тиа и Эшли недовольны, но мне было все равно.
— Эм, другие девочки с тобой? — спросила бабушка.
— Да. Они еще здесь.
Бабушка кивнула с серьезным видом. Ее глаза блестели, но я не знала, от радости или печали. Она взяла меня за подбородок и разглядывала лицо.
— У тебя круги под глазами. И, несмотря на старания Тии, ты выглядишь так, словно похудела. Ты уже худая. А теперь кожа натянулась на костях так, словно ты месяц голодала в яме. Мне это не нравится. Хассан? — позвала она.
Он прибежал в комнату, вытирая волосы полотенцем.
— Что такое, Мельда? — спросил он.
Я уставилась на него.
— Кто вам позволил называть ее по имени? — возмутилась я.
— Попрошу быть вежливее с нашим гостем, — сказала бабушка. — Вообще-то я ему разрешила. И причина — не твое дело.
— Лили? — он шагнул вперед и заглянул в мои глаза, словно был врачом, а не египтологом. — Как это произошло?
Я не слушала его и повернулась к бабушке, указав на него большим пальцем.
— Он тебе нравится? — возмущалась я. — Не думаешь, что так ты предаешь дедушку?
Хассан густо покраснел, что было сложно, учитывая его загорелую кожу. Красный цвет растекся по его шее, пропал за воротником рубашки. Он залепетал:
— Я… мы… Прошу прощения за все, что нарушил.
— Не смей извиняться, — сказала ему бабушка. — Ты не сделал ничего неправильно. Лиллиана, я тебе удивляюсь. Ты лучше всех знаешь, как сильно я любила — и еще люблю — твоего дедушку. Хассан был мне хорошим другом эти недели. Это не значит, что мы собираемся жить вместе. Даже если и собирались бы, я бы хотела, чтобы ты уважала мой выбор, или хотя бы сдержанно выражала свое мнение по теме. Я жду от тебя лучшего поведения, даже если твоя жизнь сейчас в полном беспорядке. Ты меня поняла, юная леди?