Это звучало плохо. Мужчина пропал на миг, а потом вернулся с бабушкой. Она смотрела на мужчину, словно он был волком, пришедшим за ее лучшей овцой. Но она вместе с ним отнесла меня в дом. Как только меня уложили на диван, она пошла к старомодному телефону, висящему на стене.
— Прошу, не надо, — сказал тихо и с мольбой мужчина. Он посмотрел на бабушку, а потом на меня.
Я слышала гнев и подозрение в ее голосе. Они скрывались за слоем натянутой вежливости, которая уверенно таяла, как гора снега на проснувшемся вулкане. Бабушка собиралась разразиться во всей своей красоте.
— И почему это я не могу вызвать скорую? — спросила она с вызовом. — Как вы вовремя оказались в амбаре рядом с моей внучкой. Откуда мне знать, что это не вы стали причиной того, что с ней происходит?
— Наоборот. Я признаю, что я отчасти виновен в ее состоянии, хотя я не желал ей зла. Если бы я хотел забрать ее для каких-то низких целей, я бы не звал вас.
Бабушка ответила лишь фырканьем, полным подозрения.
Мужчина мял в руках шляпу, пока говорил:
— И вы должны отказаться от медицинской помощи. Мне больно сообщать, но то, что беспокоит Лиллиану, не из этого мира. Боюсь, доктора вам не помогут.
Я не видела со своего места бабушку, но то, что она не начала сразу нажимать 911, говорило, что она обдумывает его слова.
— Объясните, — потребовала она.
— Это довольно сложно… — замялся он.
— Тогда опишите мне вкратце.
Мужчина кивнул, сглотнул, а потом сказал:
— Это только мои предположения, но, думаю, Лили может страдать от особой формы диссоциативного расстройства личности. Недавно у нее был травматический шок. Ужасный, так что ее сознание могло… даже не знаю, как описать лучше… отступить. Так ее разум защищает себя.
— И когда же произошла эта травма? Лили была под моей опекой с приезда.
— Это не так.
— Довольно. Я вызываю полицию.
— Нет! Прошу, милая леди, умоляю вас. Я не желаю вреда ни вам, ни ей. Но помочь ей могу только я. Вы должны поверить мне.
— Кто вы? И откуда знаете имя Лили? — в ее голосе были опасные нотки.
Он вздохнул.
— Меня зовут Озахар Хассан. Я египтолог. Она обо мне не упоминала? Не говорила о Египте?
Бабушка подошла к кровати. В ее глазах я заметила неуверенность.
— Ее… ее родители говорили, что она проявляла интерес к египетскому крылу музея. Она проводила там все свободное время несколько месяцев.
Да? Я не помнила этого. Зачем я вообще вылезла из кровати этим утром? Я знала, что что-то не так. И все же в расстройство личности я не верила. Откуда были те голоса? И почему мое психическое состояние влияло на тело? Я отчаянно пыталась пошевелить мизинцем. Приподнять один палец. Я сосредоточилась, словно шила бабушкиной вышивальной иглой. Палец смог лишь дрогнуть.