Шун-Ди тяжко вздохнул. Возразить, на самом деле, тоже вроде бы нечего... Он опёрся локтем на ящик и водрузил голову на кулак: так ему проще думалось.
- И когда? Сколько у нас времени?
Лис всплеснул руками.
- Ты спрашиваешь так, будто у меня хвост и крылья!.. Ну, чешуйчатый хвост, я имею в виду, - он ухмыльнулся - не без кокетства: хвост был роскошный, и Шун-Ди помнил его даже наощупь. - Я не Рантаиваль, Шун-Ди-Го. И вообще не дракон. Понятия не имею. Эсалтарре не делятся с моим народом подробностями личной жизни. И я никогда не имел чести знать, каковы точные сроки созревания их зародышей.
Этого ещё не хватало. Заныла переносица, а корабль, как по заказу, вдруг сильно накренился влево. Шун-Ди потёр лоб костяшкой пальца. Он давно не испытывал такой растерянности.
- Я думал, что мы везём ребёнку Повелителя Хаоса яйцо дракона. Яйцо, а не живого... Во имя Прародителя, Лис! - шёпотом простонал Шун-Ди, не в силах смотреть на этот счастливый белозубый оскал. - Что он будет с ним делать? Ты говорил, что это должен быть ти'аргский лорд - точнее, незаконорождённый сын...
- А кто говорил о сыне? Это вполне может быть и дочь. Андаивиль не уточняла, знаешь ли.
Ещё лучше. Знатная девушка-северянка (а может, уже и не девушка - вдруг замужняя дама?), которой перепадёт внезапный и бесполезный подарок в виде дракона. Девушка, которая, может быть, представления не имеет о своём настоящем отце.
Которая - почему бы такому не случиться?.. - и волшебницей-то может не быть. Что делать, если в её крови не больше магии, чем в дряхлой посудине, на которой они плывут, или в самом Шун-Ди? Разве тогда яйцо (или уже детёныш... нет, лучше по-прежнему размыто называть похищенное Вещью) не окажется в итоге в руках мужчин-политиков, лордов, ти'аргского наместника? И можно ли тогда будет сказать, что они спасли дар Рантаиваль от алчности Светлейшего Совета?
Нет, конечно.
Они подольют масла в огонь войны, но иначе. Просто бросят кусок мяса другому борцовому псу. Собачьи и петушиные бои были любимым развлечением знати в Минши; у Шун-Ди они всегда вызывали отвращение. Трудно представить, что на них чувствует Лис (правда, лишь когда не голоден, если уж речь о петухах...). Шун-Ди покачал головой: он снова отвлекается. Нужно сосредоточиться на проблеме - благо, она немала.
Пока Шун-Ди раздумывал, есть ли смысл делиться своими соображениями с Лисом, тот смотрел на него с насмешкой и сочувствием; преобладала насмешка. Так и продолжалось несколько минут: Шун-Ди смотрел на Лиса, а Лис - на Шун-Ди. Потом Двуликий улыбнулся, и его смуглые пальцы отстучали по крышке ящика какой-то бодрый мотив.