Хроники Обетованного. Осиновая корона (Пушкарева) - страница 3

Так холодно, тихо и хорошо. Так страшно.

Уна не понимала, что изменилось и отчего ей вдруг стало так трудно дышать. Не понимала, откуда взялись восторг и ужас перед всем вокруг, и одна чёткая, оглушительно громкая, но непонятная мысль, от которой она оцепенела:

Я - это я. Я Уна Тоури. Я живу. Я в мире. Есть я - и мир. Есть я и...

Додумать у неё не получилось. Что-то большое, неизбежное, длинное, как этот серо-белый день, вошло в неё и наполнило, и ничего уже не было так, как было раньше.

Уна вырвала ладошку из руки тёти Алисии (та коротко вскрикнула от неожиданности, сжимая пустую синюю рукавичку) и побежала вперёд - по снегу, неуклюже переваливаясь, сама не зная куда. Ни тогда, ни потом она не могла объяснить, что на неё нашло. Свистел ледяной воздух, мелькали стволы осин - они казались огромными, выше замковых башен... И небо будто смеялось над ней, подталкивая в спину ладонью.

Уна бежала, пока тётя Алисия и няня не догнали её. Няня Вилла жалобно приговаривала что-то - должно быть, что благородные леди так никогда не делают и что её слабое сердце не привыкло к такому. Тётя Алисия, наоборот, смеялась. Она повалила Уну в снег, подняла её, отряхнула и, всё ещё давясь хохотом, сказала, что узник сбежал из-под стражи и что Уна - вся в своего "дядюшку-бродягу"...

- В дядю Горо? - спросила Уна. Она уже знала, что два других дяди - Мелдон и Эйвир - погибли, сражаясь на Великой войне. А дядя Горо так часто уезжал - то тоже на службу, то на охоту, то на турниры в Меертон или Академию, - что, пожалуй, тётя могла бы дразнить его бродягой... Она ведь то и дело дразнит его.

- Нет, бунтовщица, - тётя Алисия присела рядом, поправила Уне шарф и стряхнула с меха на плаще последние хлопья снега. Она по-прежнему улыбалась, хотя Уна виновато шмыгнула носом. - В дядю Альена.

Старая Вилла цокнула языком, наклонилась к тёте и недовольно забормотала что-то ей на ухо.

Уна не стала прислушиваться.

Она стояла в снегу, и мир леденел вокруг неё - белая, безмолвная бездна под стволами осин.

С того дня она себя помнила.





ГЛАВА I

Отрывки из дневника Уны Тоури, леди Кинбраланской

Запись первая

...Сегодня я нашла эту тетрадь в библиотеке, на той полке, куда раньше не заглядывала. Она была втиснута между "Краткой историей Минши" и книгой по зоологии Амиральда Эблирского. Тонкая и потрёпанная, совсем пустая. Кожаная обложка, листы пожелтели, но только чуть-чуть... Такое чувство, что кто-то купил её для записей, а потом забросил туда и забыл. Может быть, тётя Алисия? Она вечно забывает повсюду вещи.

Не думаю, что это плохо. Я бы тоже, наверное, забывала, будь у меня чуть больше обязанностей.